Рассматривая под этим углом зрения результаты многочисленных клинико-физиологических исследований, Н. П. Бехтерева указывает: «Гипотеза, а далее теория о мозговой организации мыслительных процессов все время подтверждается. Ее основное содержание сводится к следующему. Мыслительные процессы обеспечиваются мозговой системой, в которой есть звенья жесткие, постоянно участвующие в обеспечении данной деятельности (или даже разной мыслительной деятельности), и звенья гибкие, участвующие или не участвующие в зависимости от изменений, развивающихся в мозге в связи с различными внутренними и внешними факторами. Формула гипотезы такова: мыслительная деятельность человека обеспечивается корковоподкорковой структурно-функциональной системой со звеньями разной степени жесткости, обеспечивающими и экономичность и богатство возможностей мозга» [10]. Из такого понимания мозгового обеспечения интегративной деятельности вытекает важное следствие: «Не исключено, что этот феномен наряду с другими лежит в основе информационной емкости мозга. Он может быть и физиологическим механизмом, определяющим возможность не только быстрого последовательного течения разных фаз одного и того же мыслительного процесса, но и переключения с одной деятельности на другую» [11].
Согласно Н. П. Бехтеревой и П. В. Бундзену, структурная организация мозга «есть накопившийся в процессе эволюции оптимальный опыт индивидуумов» [12].
Представляя собой структурно-функциональные системы головного мозга как адекватные самоорганизующиеся системы, эти системы мозгового обеспечения интегративных функций обладают полифункциональностью. Последняя обусловлена тем, что каждая из таких масштабных структурно-функциональных систем состоит из многозвеньевых самоорганизующихся подсистем. Свойства этих мозговых систем — полифункциональность их звеньев, сложность и многообразие микрофункциональных перестроек, вероятностно-статистические закономерности, лежащие в основе их деятельности — все это диктует необходимость использования определенного методологического подхода для выявления принципов адаптивной самоорганизации таких систем. По мнению авторов, сущность используемого в таких исследованиях методологического подхода состоит в сочетании возможностей тонких аналитических исследований и изучения закономерностей интегративных процессов, протекающих в динамических функциональных системах. Но такое сочетание — это, в сущности, использование принципа дополнительности в рамках системного подхода. Очень важна мысль авторов о том, что трудность исследования мозговых самоорганизующихся систем связана с решением вопроса о достаточной корректности выделения ооьекта исследования. Очевидно, главная задача в этом отношении состоит в выделении разноуровневых подсистем, ибо выделение однопорядковых (одноуровневых) звеньев с последующей попыткой теоретической реконструкции из таких элементов заведомо иерархически организованной системы «обречено на неуспех», так как на путях таких построений попросту невозможна реконструкция сложных самоорганизующихся мозговых систем. Наиболее эффективным способом исследования сложных самоорганизующихся мозговых систем является биоуправляемый эксперимент с использованием внешней обратной связи. Такой эксперимент «представляет собой метод системного анализа, основанный на свойстве активности биосистем и направленный на актуализацию или коррекцию процессов структурно-функциональной самоорганизации нейродинамических систем путем «обратной связи»» [13]. Подчеркивая значение динамического (процессуального) аспекта исследования структурно-функциональной самоорганизации нейродинамических систем, Н. П. Бехтерева и П. В. Бундзен указывают, что учет именно этого аспекта позволяет «выявить процессуальный характер организации и пластичности нейродинамических систем и сконцентрировать внимание… на изучении спецефических (информационных) форм взаимодействия на уровне как единичных нервных элементов, гак и комплексов нервных элементов (ансамблей, популяций), присущих различным уровням организации физиологических функций и связанных с обеспечением высших форм отражения при реализации психической деятельности» [14].
Одним из воплощений такого системно-процессуального подхода является широко известная теория функциональной системы П. К. Анохина [15], созданная на основе идей и концепций И. М. Сеченова, И. П. Павлова, А. А. Ухтомского. Важной особенностью теории функциональной системы является включение в нее принципа системной детерминации. На основании системного подхода П. К. Анохиным выдвинута и концепция системогенеза, в которой сочетаются идеи опережающего отражения действительности (целевой детерминации) и системности. В основе этой концепции лежит представление о функциональной системе, в которую объединяется строго очерченная группа процессов и структур с целью выполнения какой-либо определенной качественно своеобразной функции организма или акта его поведения [16]. По П. К. Анохину, состав функциональной системы не ограничивается лишь нервными структурами и не определяется топографической близостью структур или их принадлежностью к какой-либо существующей анатомической классификации. В состав функциональной системы могут быть избирательно вовлечены как близко, так и отдаленно расположенные структуры организма. Процесс эмбриогенеза есть процесс созревания функциональных систем — «совокупность эмбриональных процессов, которые через посредство морфогенетических закономерностей созревания отдельных структурных элементов ведут к избирательным системным связям… Такое объединение не относится к какой-либо одной ткани зародыша, оно выборочно включает в себя элементы всех тканей организма, принимающих участие в осуществлении данной функции» [17]. Важнейшая особенность системогенеза состоит в том, что соответствующая функциональная система приобретает минимальную, но достаточную приспособительную роль до того, как она окончательно созреет. В этом находит свое выражение цель будущей функции, выступающей как мощная детерминанта процесса развития. Но эта будущая функция уже запрограммирована, т. е. будущий результат совпадает с началом.
Синтез системно-структурного и историко-процессуального подходов в единый системно-исторический подход представляется необходимостью по той простой причине, что все природные, а тем более общественные системы — это развивающиеся системы. Лишь на путях синтеза системно-структурного и историко-процессуального подходов может быть вскрыта реальная система детерминант. Эти общие соображения приобретают особую остроту применительно к изучению структуры и функции мозга и детерминации его деятельности. Следует подчеркнуть, что недостаточно, к сожалению, оцененная концепция А. А. Ухтомского о хронотопе — пространственно-временном комплексе — во многом предвосхитила современные идеи о необходимости создания единого системно-исторического подхода.
[10] Бехтерева Н. П. Материальные физиологические основы эмоциональной и мыслительной деятельности //Биология и медицина: философские и социальные проблемы взаимодействия. М.: Наука, 1985. С. 114.
[11] Там же. С. 115.
[12] Бехтерева М. П., Бундзен П. В. Указ. соч. С. 9.
[13] Бехтерева Н. П., Бундзен П. В. Указ. соч. С. 15.
[14] Там же. С. 21.
[15] Анохин П. К. Избр. тр.: Философские аспекты теории функциональной системы; Судаков К. В. Общая теория функциональных систем. М.: Медицина, 1984.
[16] Анохин П. К. Указ. соч. С. 125—151.
[17] Там же. С. 128.