Но как бы ни был непоследователен Вундт, все же бесспорным остается тот факт, что его исходное определение психологии знаменует первый шаг по пути махистской переориентации психологии. И прав, конечно, Титченер, когда сближая точки зрения Вундта и Авенариуса, он в связи с критикой, направленной Вундтом против имманентной философии эмпириокритицизма, утверждает, что Вундт не полемизировал бы так остро с Авенариусом, не будь между ними определенного родства[5]. Титченер справедливо выдвигает прежде всего именно Вундта и Авенариуса (заодно с Махом) как родоначальников «новой ориентации психологии».
Авенариус посвятил вопросу о предмете психологии специальную работу[6]. В этой работе Авенариус, как известно, утверждает, что внутренний мир (психическое) фиктивно порождается посредством «интроекции», то есть переноса во внутрь индивида, того, что непосредственно воспринимается вовне. Это утверждение явно основывается на смешении психического процесса восприятия и воспринимаемого объекта. Из того, что объект воспринимается нами вовне, Авенариус заключает, что вовне находится и лишь искусственно затем переносится вовнутрь — «интроецируется» — и самый процесс восприятия. Отрицая внутренний характер психики, требуя, чтобы наши восприятия были, так сказать, водворены обратно, на то место, где им быть надлежит, Авенариус тем самым подготовляет почву для сведения внешнего, физического мира к психическому.
Позиция Авенариуса нашла прямое продолжение у Титченера. Однако Титченер пришел к этой позиции не сразу. В. своем «An Outline of Psychology», опубликованном в 1896 г.[7], он еще трактует психологию как науку о душевных процессах. Душевный процесс при этом Титченер определяет как такой процесс, который находится в области нашего внутреннего опыта. От душевных процессов он отличает физические процессы и при этом подчеркивает, что физическое, внешнее независимо от нас: «Движение продолжалось бы, хотя бы нас, ощущающих его, вовсе и не было»; «Геометрическое пространство независимо от нас; оно управляется законом, действующим независимо от того, знаем ли мы его или нет».
В последующие годы Титченер совершает крутой поворот. В «Учебнике психологии»[8] он стоит уже на совершенно иных, явно махистских позициях. «Между сырым материалом физики и психологии, — читаем мы здесь, — не может быть никакой существенной разницы. Материя и дух, как мы их называем, по существу должны быть тождественны друг с другом». «Физика и психология имеют один и тот же материал; эти науки отличаются друг от друга только — и этого достаточно — свойственными им точками зрения». Глава о предмете психологии в «Учебнике» Титченера представляет собой, по существу, «популяризацию» взглядов Авенариуса. Душа определяется им как совокупность человеческого опыта, поскольку этот последний рассматривается в его зависимости от познающего индивида или его нервной системы. Эта теснейшая связь Титченера с Авенариусом выступает совсем открыто и подчеркнуто в позднейшем теоретическом труде Титченера «Systematic Psychology. Prolegomena» (1929).
Здесь Титченер прямо выдвигает Авенариуса как мыслителя, оказавшего основное, определяющее влияние на ту новую ориентацию в психологии, сторонником которой он себя объявляет. Особенно поучительно при этом его разъяснение по вопросу о соотношении «опыта», психики и нервной системы. Титченер подчеркивает, что зависимость психического от нервной системы чисто логическая, того же порядка, что и функциональная зависимость в математике (см. там же, стр. 134—135). Он возражает против превращения этой зависимости в реальную материальную зависимость психических явлений от нервной системы, от мозга.
Особенно ярко и поучительно выступают последствия, вытекающие для психологии из перехода на махистские позиции, у Джемса. Но первоначально Джемс, как и Титченер, исходит из философских позиций Локка. Джемс сам об этом говорит в своем основном труде. «The Principles of Psychologie», вышедшем в 1890 г. «Позиция психолога в познании, — пишет он, — будет настолько существенна в дальнейшем, что мы не должны оставлять этого вопроса, не доведя его до полной ясности. Это позиция сплошного дуализма. Она предполагает два элемента — познающий дух и познаваемую вещь — и трактует их как не сводимые друг к другу. Ни один из них не выходит из самого себя и не переходит в другой. Ни один из них не является каким-либо образом другим, ни один не порождает другой. Они противостоят друг другу лицом к лицу в общем мире — один просто познает, а другой — его коррелят — познается».
Таковы позиции, которые официально провозглашает Джемс в своем основном психологическом труде. Не подлежит сомнению, что и в «Принципах психологии», отнюдь, как известно, не являющихся монолитным целым, сдвиги в концепции Джемса, оформившиеся в 1904 г., уже подготовлялись.
[5] Ed. Вт. Titchener. Systematic Psychology. Prolegomena. N. Y., 1929; The Definition of Psychology: Point of View, особенно стр. 134.
[6] Bemerkungen zum Begriff des Gegenstandes der Psychologie. «Vierteljahrschrift fur wissenschaftliche Philosophie», Jahrgang XVIII, 1894 и XIX, 1895. См. русский перевод: Рихард Авенариус. О предмете психологии. М., 1911.
[7] См. русский перевод: Э. Б. Титченер. Очерки психологии. СПб., 1898, стр. 4.
[8] См. Ed. Br. Titchener. Textbook of Psychology. 1909—1910.