О МЕСТЕ ПСИХИЧЕСКОГО ВО ВСЕОБЩЕЙ ВЗАИМОСВЯЗИ ЯВЛЕНИЙ МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ

Главная » Энциклопедия » Психология » Разделы психологии » Общая психология » Книги по общей психологии » Главы книг общей психологии » О МЕСТЕ ПСИХИЧЕСКОГО ВО ВСЕОБЩЕЙ ВЗАИМОСВЯЗИ ЯВЛЕНИЙ МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ

Соотношение сознания, мысли, вообще психических явлений и материального мира — одна из труднейших и острейших, если не просто труднейшая и острейшая из всех проблем, которые когда-либо стояли перед человеческой мыслью. Именно она издавна и по сегодняшний дань является главным средоточием борьбы мировоззрений.

Трудность решения этой проблемы связана с тем, что мысль человека, обращенная на природу, на материальный мир, должна сделать самое себя объектом своего исследования, определить свою собственную природу, свое отношение к другим явлениям материального мира, свое место в нем. Трудность решения этой проблемы обусловлена и сложностью самого мышления, сознания как высшего продукта развития мира.

Происхождение жизни, соотношение живой органической материи и материи неорганической и происхождение сознания, соотношение психических явлений, сознания и материального мира — это два главных проблемных узла принципиального значения во всей системе научного знания. Из этих двух проблем вторая, пожалуй, труднее и мировоззренчески острее, чем первая. Острота этой последней проблемы проявляется в борьбе двух главных полярных направлений — материализма и идеализма,— выступающих в истории философской мысли в различных формах, связанных с развитием естествознания и обусловленных ходом общественно-исторического развития. В связи с этим и самая проблема, о которой идет речь, выступает в разных формах или формулировках — как проблема психического и физического (так называемая психофизическая проблема), духа и природы, внешнего и внутреннего опыта и т. д.

При решении и даже самой постановке этой проблемы сначала естественно выступает качественное своеобразие психического, мысли, сознания. Именно осознание этого своеобразия и приводит к постановке вопроса о соотношении сознания и материального мира. Одностороннее подчеркивание этого своеобразия не раз приводило философскую мысль к роковой -попытке противопоставлением психического, духовного и физического, материального расколоть мир -надвое. От картезианского дуализма философская мысль двигалась, с одной стороны, к спиритуалистическому монизму, к идеализму, с другой — к механистическому материализму, сводящему высшие формы бытия к низшим. В последние десятилетия под флагом «нейтрального монизма» в махизме, неореализме, прагматизме делались попытки растворить материю и сознание в идеалистически понимаемом опыте.

В целом — в до- и немарксистской философии, до тех пор пока различным разновидностям идеализма противопоставлялся лишь механистический материализм, философская мысль оказалась не в состоянии решить эту проблему — понять специфические особенности психических явлений, не обособляя их от материального мира.

Вопрос о соотношении материи и сознания, материального мира и психических явлений сосредоточен в одном проблемном узле, который прежде всего требует анализа.

Согласно диалектическому материализму, единство мира заключается в его материальности. Онтология, то есть учение диалектического материализма о бытии, выдвигает именно это положение как основное. Из него и исходят те, кто все чаще и все настойчивее утверждает, что психическое материально. Сторонники этой точки зрения, получившей в последнее время некоторое распространение в нашей философской литературе, замыкаются в онтологическом плане и не дают себе труда соотнести его с гносеологическим.

С другой стороны, те, кто исходит в рассмотрении проблемы материи и сознания из гносеологического плана, справедливо утверждают, что психическое — идеально, поскольку оно — образ вещи, не сама вещь, а ее отражение. Это правильное положение. Однако оно не дает исчерпывающего решения основного вопроса, пока гносеологический — план не соотносится с онтологическим, с диалектико-материалистическим учением о бытии и не учитываются требования, из него исходящие. Требования эти заключаются в том, чтобы не выводить психическое как идеальное за пределы материального мира, не допускать обособления идеального от материального и внешнего дуалистического противопоставления одного другому.

Первый шаг к решению вопроса и устранению коллизии, здесь возникающей, заключается в разграничении обоих планов исследования. В. И. Ленин, как известно, указывал на то, что только в направлении гносеологических исследований оправдано противопоставление материи и духа. «За этими пределами, — писал он, — оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой»[1].

Для того чтобы прийти к окончательному решению, надо, далее, разграничив, еще и соотнести оба плана — гносеологический и онтологический — и учесть как выводы, вытекающие из одного — гносеологического плана, так и требования, исходящие из другого — онтологического.

Ключ к решению вопроса заключается в том, что, пользуясь выражением Гегеля, особо отмеченным Лениным, одна и та же вещь есть и она сама и нечто другое, поскольку она выступает в разных системах связей и отношений. Говоря конкретнее, психические явления — как и все прочие — в разных системах существенных для них связей и отношений выступают в разных качествах, то есть другие качества, свойства, аспекты выступают в них как ведущие, определяющие. В гносеологическом плане психическое выступает как идеальное; идеальность является его ведущим, определяющим свойством. Однако идеальность не является при этом исчерпывающей характеристикой психического и не может быть подставлена на его место как нечто ему эквивалентное, его полностью заменяющее. Психическая деятельность идеальна в качестве познавательной деятельности человека, поскольку ее результативным выражением является образ, отражение объективной реальности (идеальным является собственно образ, идея); в качестве рефлекторной деятельности материального органа мозга психическая деятельность есть высшая нервная деятельность — не только психическая, но и нервная. Качество идеальности сохраняется за психическим и в этой связи психического и нервного, но на передний план как ведущее здесь выступает не противопоставление психического как идеального образа материальной вещи, а неотделимость психической деятельности от материального органа мозга и его материальной нервной деятельности.

Однако этим вопрос не исчерпывается. Недостаточно внешне разграничить и затем соотнести положение об идеальности психического, характеризующее его в гносеологическом плане, и положение о материальности мира как основы его единства. Это последнее положение должно быть учтено в самой трактовке отражения как идеального.

Для реализации этого требования надо преодолеть ту точку зрения, господствовавшую в домарксовском материализме, согласно которой отражение мыслится как непосредственное отношение образа к вещи, помимо отражательной деятельности субъекта, так что образ, идеальное выступает как самостоятельный член основного гносеологического -отношения. При такой трактовке отражения неминуемой становится опасность дуалистического противопоставления идеального материальному и выведения первого за пределы второго. На самом деле исходными членами основного гносеологического отношения являются не образ и вещь, а познающий, отражающий объективную реальность субъект и объективная реальность, с которой субъект взаимодействует.

Это, конечно, не значит, что вопрос об отношении образа и вещи как таковой снимается; это значит только, что за этим отношением вскрывается другое, более фундаментальное, исходное.

Поскольку на самом деле отражение — это процесс взаимодействия двух материальных реальностей, психическая деятельность, результативным выражением которой является образ вещи, сохраняет как познавательная деятельность субъекта характер идеальной и вместе с тем идеальное не выводится за пределы материального мира, не обособляется от него, не противопоставляется ему; основное положение «онтологии» диалектического материализма, согласно которому основой единства мира является его материальность, таким образом, сохраняется.

Понимание отражения как познавательной деятельности субъекта, по отношению к которой идеальное (образ, идея) является чем-то производным, и учет того положения, что психическая деятельность как познавательная деятельность человека и она же как отражательная деятельность мозга могут выступать в разных качествах, что в разных связях разные качества могут выступать в них как ведущие,— таковы два первых условия правильного решения проблемы идеального и материального, в котором объединяются требования как гносеологии (теории познания), так и онтологии (учения о бытии) диалектического материализма.

Таким образом, мы признали идеальность специфической чертой психического. Психическая деятельность идеальна в качестве познавательной деятельности человека, результативным выражением которой является «образ» предмета (или явления).

Вместе с тем. мы убедились, что признание идеальности психической деятельности не превращает ее в нечто чисто духовное, не выводит ее за пределы материального мира, не обособляет идеальное от материального, не противопоставляет одно другому.


[1] В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 233.

Источники и литература

  • Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959 г.

Смотрите также