РЕФЛЕКТОРНАЯ ТЕОРИЯ И. М. СЕЧЕНОВА И И. П. ПАВЛОВА

Возбуждение и торможение — их иррадиация, концентрация и взаимная индукция — это те физиологические процессы, посредством которых осуществляется анализ, синтез и т. д. (собственная природа самих этих динамических процессов остается, правда, еще гипотетичной, нераскрытой). Функция, которую эти процессы выполняют, отражается в самой физиологической характеристике корковых процессов и их динамики. Смена основных процессов — возбуждения и торможения — подчинена задаче, в разрешение которой они включены, — осуществлять взаимоотношения индивида с условиями его жизни. Это наиболее ярко сказывается в том, что физически один и тот же раздражитель может из возбудителя определенной реакции превратиться в ее тормоз, если эта реакция не получила «подкрепления». Значит, самое свойство раздражителя быть возбудителем или тормозом определенных реакций зависит от поведенческого эффекта реакции на него. Этим совсем отчетливо и заостренно выражается то важнейшее положение, что нельзя понять деятельность мозга вне взаимодействия индивида с окружающим миром, не учитывая как воздействия мира на мозг, так и ответного действия индивида.

Вместе с тем все павловские законы нервных процессов суть внутренние, то есть специфические физиологические законы. Законы иррадиации, концентрации и взаимной индукции определяют внутренние взаимоотношения нервных процессов друг к другу. Этими внутренними соотношениями нервных процессов друг к другу и внутренними законами, их выражающими, опосредствованы все ответы индивида на внешние воздействия. Именно благодаря открытию этих внутренних законов деятельности мозга, опосредствующих эффект всех внешних воздействий, детерминизм павловской рефлекторной теории приобретает не механистический, а диалектико-материалистический характер. Не будь таких внутренних законов, определяющих внутренние взаимоотношения нервных корковых процессов друг с другом, не было бы и физиологии головного мозга как науки.

Анализ учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности позволяет, как и анализ работ И. М. Сеченова, вычленить из их специального естественнонаучного содержания общепринципиальный философский остов рефлекторной теории, которая (независимо от личных взглядов И. М. Сеченова и И. П. Павлова в их исторической обусловленности) закономерно связывается с теорией отражения и детерминизмом в их диалектико-материалистическом понимании. Именно в силу этого рефлекторная теория, реализующая эти общие принципы в конкретном естественнонаучном содержании учения о деятельности мозга, приобрела такое фундаментальное значение для советской психологии. Подчеркивая значение учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности, нельзя не отдать себе отчета и в той проблематике, которая раскрылась в процессе его развития. Только так можно, правильно оценивая и используя достижения прошлого, идти вперед.

Павловское учение заполнило понятие о рефлекторной деятельности, введенное первоначально в науку для характеристики реакций низших этажей нервной системы, физиологическим содержанием, относящимся к самому высокому этажу. Открытие условных рефлексов («выученных» рефлексов головного мозга) и изучение закономерностей высшей нервной деятельности создало реальную возможность распространить физиологический анализ и на высшие формы деятельности мозга, подчинить и их физиологическим закономерностям. Вместе с тем заполнение понятия рефлекторной деятельности содержанием, относящимся к высшим формам деятельности мозга, лишило этот термин прежде им выполняемой функции служить средством различения разных уровней, дифференциации низших и высших уровней человеческой деятельности.

В результате в павловской школе выступила тенденция свести или подтянуть всю физиологию к учению о деятельности коры (и к тому, что в нижележащих этажах нервной системы доступно ее контролю). Из поля зрения физиологии начало уходить все многообразие физиологических функций организма и изучение специфических закономерностей низших уровней нервной системы. В связи с таким подтягиванием всей физиологии к изучению деятельности собственно одной только коры стоит с другой стороны тенденция на слитие психологии с физиологией путем полного сведения психологии к физиологическому учению о высшей нервной деятельности.

Наметившийся отрыв учения о высшей нервной деятельности от общей физиологии и стремление слиться с психологией, вобрать ее целиком в себя — это два взаимосвязанных аспекта одной тенденции: некоторая «дефизиологизация» учения о высшей нервной деятельности облегчала слитие с ним психологии. (Сторонники поглощения психологии учением о высшей нервной деятельности не случайно, конечно, всемерно уклоняются от того, чтобы квалифицировать учение о высшей нервной деятельности как учение физиологическое). Морфологически отрыв от общей физиологии нашел себе выражение в абсолютизации ведущей роли коры и недооценке мозга в целом, во взаимной связи всех его этажей. В вышеуказанной линии, выступившей особенно заостренно на павловской сессии, — источник ряда трудностей, с которыми в последующие годы столкнулась павловская школа. С нею связан большой проблемный узел, который науке придется еще в дальнейшем развязать.

Источники и литература

  • Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959 г.

Смотрите также