Развитие и обучение
Исторически развивающееся человечество в действительности состоит из конкретных людей, из индивидов, связанных между собою многообразными общественными отношениями. Поэтому изменения в психике людей, совершающиеся в процессе исторического развития человечества от одних поколений к другим, осуществляются фактически в изменённом процессе развития людей каждого из этих поколений. С другой стороны, путь индивидуального развития каждого человека любого поколения обусловлен всем предшествующим историческим развитием человечества. Развитие психики в процессе исторического развития человечества и в процессе индивидуального развития человека — это, таким образом, не две параллельные линии развития, как это иногда представляется, а два взаимосвязанных и взаимообусловленных звена единой линии единого процесса.
Будучи историческим существом, человек вместе с тем и даже прежде всего естественное существо: он — организм, который носит в себе специфические черты человеческой природы. И для психического развития человека существенно, что он рождается с человеческим мозгом, что, появляясь на свет, он приносит с собой такое, полученное от предков, наследство. Эти наследственные данные открывают ему широкие возможности человеческого развития. Они реализуются и, реализуясь, развиваются и изменяются по мере того, как человек в процессе своего индивидуального развития, осваивает, в ходе обучения и воспитания, то, что создано в результате исторического развития человечества, — продукты материальной и духовной культуры, науку, искусство. Естественные природные особенности человека тем именно и отличаются, что они открывают возможности исторического развития.
В процессе индивидуального развития известную роль, очевидно, играет созревание; не менее очевидно, что определённую роль в нём играет и обучение. Весь вопрос заключается в том, чтобы правильно определить их взаимоотношения. Ключ к разрешению этого вопроса заключается в положении, красной нитью проходящем через всю нашу трактовку развития психики: психические функции формируются в самом процессе их функционирования и существенно зависят от того объективного содержания, на котором они формируются. У ребёнка это функционирование неразрывно связано с освоением содержания человеческой культуры и установившейся в данном обществе системы межлюдских отношений. Освоение содержания культуры совершается в процессе обучения: освоение системы межлюдских отношений того коллектива, к которому принадлежит данный индивид, — в процессе воспитания, неразрывно связанного с обучением. Конкретное исследование развития наблюдения, мышления, речи и т. д. (см. соотв. главы) показывает, что стадии, или ступени, умственного развития ребёнка, выражающиеся в формах наблюдения, речи, мышления, зависят от содержания, которым в ходе обучения овладевает ребёнок, и от формы общения, в частности педагогического воздействия, в условиях которого это развитие совершается.
Ребёнок не созревает сначала и затем воспитывается и обучается; он созревает, воспитываясь и обучаясь, т. е. под руководством взрослых осваивая то содержание культуры, которое создало человечество; ребёнок не развивается и воспитывается, а развивается, воспитываясь и обучаясь, т. е. само созревание и развитие ребёнка в ходе обучения и воспитания не только проявляется, но и совершается. Организм развивается, функционируя; человек — взрослый — развивается, трудясь; ребёнок развивается, воспитываясь и обучаясь. В этом заключается основной закон психического развития ребёнка.
Единство развития и обучения, развития и воспитания означает, что эти процессы (и созревание и обучение, воспитание) включаются как взаимозависимые и взаимопроникающие друг друга стороны, как звенья в единый процесс, в котором причина и следствие непрерывно меняются местами. Развитие не только обусловливает обучение и воспитание, но и само обусловлено ими. Обучение не только надстраивается над развитием, по мере того как созревание создаёт готовность для него, но и само обусловливает ход созревания и развития. В ходе обучения способности ребёнка не только проявляются, но и формируются; точно так же как и черты его характера не только проявляются, но и формируются в поведении ребёнка, складывающемся и изменяющемся в ходе воспитания. Психические свойства ребёнка не только предпосылка, но и результат всего хода его развития, совершающегося в процессе воспитания и обучения. В этих положениях заложена основа для подлинно позитивного и принципиального преодоления господствующего в традиционной психологии детства учения о развитии.
Это господствующее учение исходит из того представления, что развитие — это созревание. Обучение надстраивается над созреванием, по мере того как созревание создаёт готовность для него. Развитие таким образом определяет, обусловливает обучение, само будто бы не определяясь им.
Эта точка зрения представлена у К. Бюлера и особенно последовательно у Э. Торндайка. Она наиболее характерна для биологизаторской психологии (и натуралистической педагогики, исходящей из будто бы неизменной природы ребёнка). По существу она никем из психологов не была ещё принципиально преодолена.
Сталкиваясь с тем фактом, что обучение приводит к развитию, К. Коффка готов признать обучение развитием, но при этом всё же для него остаётся непреложным, что развитие — это созревание. В результате развитие расщепляется на два разнородных и друг от друга независимых процесса, которые в лучшем случае лишь внешне взаимодействуют: развитие — созревание и развитие — обучение.
Таким образом, вместо того чтобы вскрыть внутреннюю взаимосвязь созревания и обучения внутри единого процесса развития, Коффка расчленил сам процесс психического развития на два процесса — созревания и обучения, из которых ни один сам по себе не является процессом подлинного развития.
В советской литературе Л. С. Выготский сделал попытку разрешения той же проблемы развития и обучения. Он говорит об единстве обучения и развития и отмечает ведущую роль обучения: обучение продвигает развитие вперёд.
Своё понимание этого фундаментального и правильного установочного положения он раскрыл, развив ту теорию, что обучение должно «забегать вперёд» развития ребёнка, чтобы таким образом извне «пускать его в ход». В силу такого понимания ведущей роли обучения Выготский приходит к тому основному для всей его концепции положению, что за счёт обучения относится только внешняя «фазическая» сторона тех приобретений, которые делает ребёнок, внутренняя же, смысловая относится за счёт созревания: знания сообщаются в обучении, понятия созревают. Между тем в действительности усвоение внутреннего смыслового содержания обучения обусловлено не только развитием, но и обучением, так же как усвоение внешней, фазической стороны обусловлено не только обучением, но и развитием. Фактически же понятия не сообщаются, конечно, просто передаваясь извне, но и не созревают, а осваиваются в процессе активной умственной деятельности ребёнка.
То положение, что обучение должно опережать развитие («забегать вперёд») правомерно только в том очевидном и собственно банальном смысле, что обучают тому, чем ещё не овладел обучающийся ребёнок. Но вместе с тем всё же обучение должно соответствовать развитию; если оно начнёт в самом деле «забегать вперёд» развития ребёнка, то такое обучение не приведёт к развитию, а даст лишь формальное натаскивание. Правильно поставленное обучение должно соответствовать возможностям ребёнка на данном уровне развития; реализация этих возможностей в ходе обучения порождает новые. Таким образом, один уровень развития переходит в следующий через совершающуюся в ходе обучения реализацию возможностей предыдущего. Такова подлинная диалектика развития, существенно отличная от той механики, согласно которой обучение, «забегая вперёд» развития, «пускает его в ход».
За кажущейся переоценкой обучения, которое должно будто бы «забегать вперёд» развития ребёнка, вскрывается фактическая недооценка обучения, поскольку обучению приписывается лишь внешняя сторона тех приобретений, которые в процессе своего развития делает ребёнок. Обучение, в котором приобретается лишь внешняя сторона знаний и умений, перестаёт быть доподлинно образовательным, т. е. формирующим процессом. Оно не формирует изнутри и само не развивается, а лишь извне «пускает в ход» процесс развития.
Представление о развитии ребёнка как о биологическом созревании, над которым затем надстраивается обучение, внутренне солидарно с порочным машинным представлением о развитии, согласно которому строение определяет функции, само не определяясь ими; оно солидарно также с тем представлением, будто у человека каким-то образом сначала появляется «дух», человеческое сознание, и затем, уже готовое, оно лишь проявляется, а не формируется и не развивается в процессе создания материальной и духовной культуры. Точно так же наше понимание психического развития ребёнка внутренне солидарно с той общей концепцией развития, которая исходит из положения о единстве и внутреннем взаимодействии строения и функции на основе образа жизни; наше понимание психического развитие ребёнка солидарно также и с общей концепцией исторического развития человеческого сознания, которая исходит из того, что человеческое сознание в процессе исторического развития культуры не только проявляется, но и формируется, являясь дальнейшим развитием этой концепции применительно к психическому развитию ребёнка.
Правильное решение вопроса о соотношении развития и обучения имеет центральное значение не только для психологии, но и для педагогики.
Каждая концепция обучения, которую сформулирует педагог, включает в себя (сознаёт он это или нет) определённую концепцию развития. Точно так же каждая концепция психического развития, которую сформулирует психолог (сознаёт он это или нет), заключает в себе и определённую теорию обучения.
Если психическое развитие сводится в целом к созреванию, то обучение в таком случае, не определяя развития, лишь надстраивается над ним. Оно при этом может быть лишь тренировочным, а никак не образовательным, т. е. формирующим процессом. Механистическая теория обучения как тренировки (Э. Торндайк) является естественным и неизбежным выводом из биологизаторской теории развития как созревания. Обратно — из понимания обучения не как образования, т. е. формирования личности ребёнка, а лишь как тренировки вытекает представление о развитии как о созревании, определяющем готовность к обучению и не определяемом им. Эти теории обучения и развития неразрывно связаны и взаимообусловлены.
Для того чтобы полно и правильно реализовать положение о единстве развития и обучения, необходимо учесть, что существует собственно два способа научения. Учение как особая деятельность, специально направленная на научение, как свою прямую цель, лишь один из них. Научение получается, наряду с этим, и в качестве результата — а не цели — деятельности, непосредственно направленной на другую цель. Учение в таком случае является не особой преднамеренной деятельностью, а компонентом другой деятельности, в которую процесс научения включён. Этот второй способ непроизвольного научения, включённого в деятельность, для которой научение выступает лишь в качестве результата, а не цели, является исторически первичным. Лишь затем из деятельности, направленной, как на свою цель, на удовлетворение прямых жизненных потребностей человека, выделяется специальная учебная деятельность, для которой научение является не только результатом, но и прямой целью. При этом и далее, чем более жизненный характер имеют те или иные знания и умения, тем более овладение ими вплетено в жизненно мотивированную деятельность, непосредственно направленную на удовлетворение основных потребностей человека, а не специально на овладение этими знаниями и умениями. Человек овладевает алгеброй в процессе специальной учебной деятельности, но речью, родным языком он первоначально овладевает, не учась ему специально, а пользуясь им в общении, в деятельности, целью которой является удовлетворение основных его жизненных потребностей. В ходе этой деятельности достигается овладение речью, научение, но оно выступает в ней не как цель, а как результат деятельности, непосредственно направленной на иные цели.
Развитие совершается в единстве с научением в целом, осуществляющимся как одним, так и другим путём, а не только с учением в более узком специальном смысле этого слова. Более того, в самом раннем возрасте учение в специальном смысле этого слова вообще ещё не существует; вместе с тем, в годы, когда человек вообще ещё только формируется, у ребёнка вся деятельность имеет своим результатом научение, овладение новыми знаниями, умениями, формами поведения. Поэтому положение, согласно которому ребёнок развивается, обучаясь и воспитываясь, фактически «объёмно» совпадает с положением о развитии ребёнка в процессе его деятельности. Оно дополнительно лишь подчёркивает в качестве специфических особенностей этой деятельности то, что объективно важнейшим её результатом является совершающееся в ходе этой деятельности овладение новыми знаниями и умениями и что совершается оно под направляющим педагогическим руководством взрослых.
В конечном счёте положение о единстве развития и обучения, развития и воспитания раскрывается в своём психологическом содержании, как утверждение о взаимосвязи и взаимообусловленности развития личностных свойств индивида и деятельности, в ходе которой он овладевает новыми знаниями, умениями и формами взаимоотношений. Формирующиеся в ходе развития, на основе задатков, как предпосылок развития, личностные свойства ребёнка, его способности и характерологические особенности являются не только предпосылкой, но и результатом его деятельности; их развитие в ходе её не только проявляется, но и совершается. Определённый уровень развития способностей ребёнка, например его мышления, открывает ему известные, более или менее широкие, возможности для овладения сложившейся в ходе исторического развития системой научного знания. По мере того как эти возможности, открывающиеся в результате данного, достигнутого ребёнком уровня развития, реализуются, мышление ребёнка переходит на следующий, высший уровень, открывающий, в свою очередь, новые, более широкие, возможности для дальнейшего продвижения. Ум ребёнка формируется по мере того, как в процессе наблюдения и осмысления действительности, в свете знаний, которые он осваивает, развивается и оформляется его умственная деятельность. В более или менее аморфной сначала интеллектуальной деятельности постепенно начинает оформляться всё более обширный и слаженный аппарат различных мыслительных операций. Повседневно функционируя, они отрабатываются, шлифуются и закрепляются. Ум человека не только предпосылка, но и результат его умственной деятельности. Там, где нет места для этой последней, нет и условий для развития ума.
То же и с характером. Характер формируется в практической жизни, в действиях и поступках, так же как ум образуется теоретической жизнью, умственной деятельностью. Врождённые особенности типа нервной системы и темперамента, которые включаются в характер в качестве его предпосылки и при этом преобразуются в нём, с точки зрения собственно характерологических свойств ещё очень многозначны. Характер складывается в целенаправленной деятельности — различной на разных этапах, в которой ребёнок приучается для осуществления цели преодолевать трудности. Работа над характером начинается в повседневной практической деятельности; она включает завязывающуюся вокруг действий и поступков внутреннюю работу учёта своих удач и неудач, опыта организации своих сил и их применения для достижения своих целей — своеобразной тактики и стратегии, которыми каждый человек должен овладеть в ходе своей повседневной практической деятельности, — так, как воин на опыте боевой жизни овладевает тактикой боя. Сильный, деятельный характер формируется в деятельной жизни. По мере того как складываются характерологические черты ребёнка, они определяют его поступки, обусловливая мотивы, которые движут ими; но сами они в свою очередь в этих же мотивах зарождаются. Всякий мотив — это в потенции черта характера; реализуясь в действиях и поступках и, таким образом, закрепляясь, мотивы поведения, по мере того как они начинают определять более или менее устойчивый образ действий, переходят в характерологические свойства.
Таким образом, развитие личностных психических свойств совершается в процессе деятельности, целью которой является разрешение встающих перед ребёнком конкретных жизненных (и учебных) задач. Поэтому там, где при воспитании и самовоспитании результатом, подлежащим достижению, является само развитие и формирование личностных психических свойств, этот результат может и должен достигаться в деятельности, направленной непосредственно на разрешение встающих перед подрастающим жизненных задач, не превращаясь в отдельную, заслоняющую их, цель. Так, воспитание у себя сильной воли это не цель, которая должна быть осуществлена каким-то особым действием, специально преднамеренно направленным именно на эту цель, как таковую. Её осуществление должно явиться в основном прежде всего результатом жизненных дел и действий, непосредственно направленных на совсем другие цели — на надлежащее и неукоснительное разрешение тех обычных дел и задач, которые изо дня в день ставит перед каждым жизнь. Пусть человек разрешает каждое из этих дел со всем тем пылом, собранностью и настойчивостью, которых оно от него требует, и тем самым он сделает как раз то, что нужно для того, чтобы у него сформировалась воля. Волевые, как и вообще все психические свойства личности, проявляясь, вместе с тем и формируются.
Биогенетическая проблема
Особенно заострённое выражение механистическая концепция развития получила в ряде порочных «педологических» теорий и в биогенетической концепции.
Сторонники биогенетической теории психического развития утверждают, что психическое развитие индивида, отдельного человека, является повторением психического развития рода, и усматривают в этом закон, предопределяющий все этапы психического развития ребёнка.
Сторонники биогенетической теории обычно ссылаются в обоснование своей концепции на биогенетический закон, сформулированный Ф. Мюллером и Геккелем применительно к эмбриональному развитию зародыша. Конкретно этот закон означает, что в течение зародышевого развития организм воспроизводит в своём анатомическом строении все основные стадии развития рода. Однако, как отметил уже отчасти и Геккель и особенно показали последующие исследования (в частности Мейнерта, Северцова и др.), и применительно к эмбриональному развитию не приходится собственно говорить о механическом, хотя бы и сокращённом повторении филогенеза в онтогенезе. И здесь имеют место значительные преобразования. Они выражаются прежде всего в том, что рудиментарные органы закладываются позднее, а более новые раньше, чем это соответствовало бы филогенетической последовательности, и притом с самого начала в своих позднейших изменённых формах. Эволюция «способом надставки» сочетается с эволюцией посредством «изменения начальных стадий» (Северцов). Таким образом, биогенетический принцип повторения филогенеза в онтогенезе не решает полностью проблему онтогенеза даже применительно к одному лишь анатомическому развитию и притом в течение только лишь зародышевого развития. Тем менее обоснованы попытки на основе этого принципа объяснить весь процесс психического развития ребёнка.
Сторонники биогенетической теории опираются на большой фактический материал, свидетельствующий о бесспорном существовании многообразных аналогий и параллелей между психическим развитием ребёнка на ранних стадиях его и психическим развитием человечества на ранних ступенях исторического развития, а также — отчасти между самими ранними стадиями онтогенетического развития и развитием ближайших животных предков человека. О наличии этих аналогий в развитии мышления, речи, рисунка и т. д. свидетельствуют факты, и отрицать их не приходится. Но так называемая биогенетическая теория не сводится к этим фактам. Она заключается в определённом объяснении, которое им даётся. Согласно этой теории онтогенетическое развитие человека не только фактически в некоторых случаях соответствует историческому развитию или биологическому, но и предопределяется ими: индивид, ребёнок неизбежно проходит именно такой путь развития в силу того, что таков был путь развития предшествующих поколений, более или менее отдалённых предков ребёнка: будущее предопределено прошедшим; путь развития, который проходит любой индивид данного поколения, полностью предначертан путём, через который прошли его предки. Так называемая «биогенетическая концепция» заключает в себе определённую теорию развития. Сущность этой теории в том, что развитие человека определяется силами, лежащими вне этого развития, внешними факторами, независимыми от всего того, что совершает развивающийся индивид, проходя свой жизненный путь. Всё то, что индивид делает, лишь проявляет во вне действия сил, которые стоят за ним, никак в свою очередь не воздействуя на них, их не преобразуя, не изменяя; они являются его причиной, не будучи в какой-то мере и результатом его; таково подлинное теоретическое ядро биогенетической концепции. Против него — а не против тех фактов, на которые при этом ссылаются сторонники этой теории, когда это подлинные факты, — направляется наша критика; это теоретическое ядро биогенетической концепции и преодолевается в самой своей основе выше намеченной теорией развития. В свете её и на её основе те же самые факты приобретают уже в значительной мере иное освещение, иной теоретический смысл.
Попытки обосновать биогенетическую концепцию психического развития опираются обычно прежде всего на роль наследственности. Но наследственны лишь органические предпосылки психических способностей, а не эти последние в их конкретном содержании. Поэтому несостоятельно представление о биогенетическом законе, как имманентном законе психического развития, основанном на наследственном предрасположении, в силу которого каждый индивид с внутренней необходимостью должен пройти через все стадии, которые прошёл в своём развитии род. Эта биогенетическая концепция является самой крайней формой насквозь порочного и реакционного учения о фатальной предопределённости судьбы детей биологическим фактором наследственности. Онтогенез никак не является простым повторением филогенеза. Он имеет и свои собственные законы развития.
Параллели между историческим и индивидуальным развитием не дают, однако, права отожествлять их. Важнейшие условия развития в том и в другом случае существенно различны. Прежде всего иную роль играют в одном и другом случае физиологические условия. Их роль для психического развития, при сравнении взрослых поколений на протяжении нескольких тысячелетий, последовавших за процессом «очеловечения обезьяны», когда радикальные анатомические и физиологические изменения преобразовали физическую природу Homo sapiens, ничтожна. Между тем физиологические изменения на протяжении жизни отдельного человека очень значительны, и их нельзя не учитывать при изучении психического развития ребёнка.
Иначе складываются и остальные наиболее существенные условия развития. Так, иной является прежде всего роль труда в одном и другом процессе. Не существует человеческого общества без труда, но у каждого человека в его индивидуальном развитии существует период — детство, когда его психическое развитие совершается не на основе его труда. Роль речи в её соотношении с мышлением также различна. В процессе умственного развития человечества речь развивалась заодно с мышлением, фиксируя уже достигнутые им этапы развития. В несколько иной функции и соотношении с мышлением выступает речь в онтогенетическом развитии сознания, поскольку ребёнок овладевает речью взрослых, отражающей, таким образом, уже иной — высший уровень мышления.
Наконец взрослое поколение человечества идёт впереди предшествующего и само прокладывает себе путь. Старшие поколения — это предшествующие, которые исторически моложе его, так что, придя после своих предшественников, всякое новое поколение стоит впереди них; исторически оно старше. Каждый ребёнок развивается в среде взрослых, стоящих на более высоком уровне психического развития. Психическое развитие в онтогенезе — и только в онтогенезе — совершается в специфических условиях воспитания и обучения. В соответствии с различием условий не может не быть различным и сам ход развития в одном и другом случае.
К какой игре аналогиями приводит биогенетическая концепция в психологии, не учитывающая этих специфических особенностей онтогенетического развития, можно видеть из следующей схемы В. Штерна: «Человеческий индивид в первые месяцы младенческого периода, с преобладанием низших чувств, с неосмысленным рефлекторным и импульсивным существованием находится в стадии млекопитающего; во второе полугодие, развив деятельность хватания и разностороннего подражания, он достигает развития высшего млекопитающего — обезьян, и на втором году, овладев вертикальной походкой и речью, — элементарного человеческого состояния. В первые 5 лет игры и сказок он стоит на ступени первобытных народов. Затем следует поступление в школу, более напряжённое внедрение в социальное целое, с определёнными обязанностями, — онтогенетическая параллель вступления человека в культуру, с её государственными и экономическими организациями. В первые школьные годы простое содержание античного и ветхозаветного мира наиболее адекватно детскому духу, средние годы носят черты фанатизма христианской культуры, и только в периоде зрелости достигается духовная дифференциация, соответствующая состоянию культуры нового времени». [W. Stern, Ableitung und Grundlehre des kritischen Personalismus. Leipzig, 1923. S. 299-300.] Достаточно часто пубертатный возраст называли «возрастом просвещения». Аналогичную схему даёт Э. Д. Гетчисон. Ещё дальше идёт Стенли Холл, который объясняет, например, боязнь воды у ребёнка реминисценциями о переходе в эволюционном ряду от водных к наземным животным и всю свою атавистическую «теорию» развития ребёнка строит на совершенно антинаучной игре подобными аналогиями.
Поскольку известные соответствия в процессе индивидуального и исторического развития фактически существуют, они допускают объяснение, существенно отличное от того, которое им даётся в биогенетической теории. Известное соответствие между развитием отдельного индивида и историческим развитием человечества естественно и закономерно, поскольку развитие сознания каждого человека обусловлено и опосредовано освоением объективированных продуктов материальной и духовной культуры, создаваемой в процессе исторического развития человечества. Для объяснения этих аналогий и параллелей необходимо учесть и закономерность последовательного развития объективного содержания, раскрываемого в истории науки и осваиваемого отдельным человеком в ходе обучения. Так, при овладении математикой ход продвижения, последовательность этапов зависит от объективной логики и последовательности предметного содержания математики. Одно является объективно предпосылкой для другого и потому должно быть освоено раньше; будучи предпосылкой, оно по большей части является при этом более элементарным, простым, а потому могло быть раньше открыто и может быть раньше освоено. Некоторая аналогия в путях психического развития отдельного индивида и человечества устанавливается, таким образом, через посредство предметного содержания, которое создаётся в ходе исторического развития и усваивается в ходе индивидуального развития: в ходе одного и другого процесса сказывается одна и та же логика развития объективного содержания. При этом на всё более сложном предметном содержании формируются всё более совершенные способности, которые в свою очередь обусловливают возможность овладения всё более сложным содержанием. Последовательность в развитии предмета и последовательность в развитии способностей взаимообусловливают друг друга.
В силу той же обусловленности психического развития человека освоением продуктов исторического развития человеческой культуры, естественно и закономерно, что на ранних ступенях развития, пока ребёнок не овладел ими сколько-нибудь значительно, существуют не только параллели между индивидуальным и историческим развитием человеческих предков, но и некоторые аналогии между психикой ребёнка и психикой ближайших животных предков человека. «Подобно тому, — писал Энгельс, — как история развития человеческого зародыша во чреве матери представляет собой только сокращённое повторение развёртывавшейся на протяжении миллионов лет истории физического развития наших животных предков, точно так же и духовное развитие ребёнка представляет собой только ещё более сокращённое повторение умственного развития тех же предков, — по крайней мере, более поздних». [Энгельс, Диалектика природы, стр. 70, 1931.] Эти аналогии выявляют значение не одних лишь биологических, но и исторических моментов в психическом развитии ребёнка.
Будучи теоретически порочной, биогенетическая теория психического развития чревата серьёзными извращениями и в области педагогической практики. Прежде всего, поскольку согласно биогенетической концепции развитие индивида предопределено развитием рода, наследственным фактором, сводится на-нет роль обучения и воспитания, роль школы и педагога в психическом развитии ребёнка. Оно превратно представляется как стихийный процесс, совершающийся будто бы вне и помимо сознательного воздействия человека, независимо от него. В то время как в действительности человек всё больше и всё полнее подчиняет своему сознательному воздействию природу и общество, его собственное развитие эта биогенетическая концепция ошибочно представляет изъятым из сферы этого сознательного воздействия человека.
Далее, представление о том, что рекапитуляция пройденных этапов развития является неизбежным законом психического развития человека, приводит к тому, что ребёнок отрывается от современности и обрекается на то, чтобы в течение всего своего детства и подростничества проходить через стадии, которые для человечества давно уже отошли в прошлое. Ребёнок является как бы современником своих отдалённых предков, развивающимся вне преобразующего его контакта с современностью.
Из этой концепции неизбежно вытекают самые реакционные педагогические выводы. Если прохождение через прошлые, человечеством уже изжитые ступени развития является необходимой закономерностью, то отсюда естественно сделать тот вывод, который и был сделан Стенли Холлом, что нужно дать ребёнку беспрепятственно изживать первобытные инстинкты, архаические формы мышления, примитивные, анимистические, религиозные формы миросозерцания.
Своеобразное преломление аналогичных идей в дидактике представляет теория культурных ступеней, разработанная в школе И. Ф. Гербарта. Эта теория требовала, чтобы последовательность ступеней в обучении соответствовала последовательности ступеней исторического развития культуры.
Несостоятельность и реакционность тех выводов, которые делаются из биогенетического закона, являются результатом несостоятельности тех предпосылок, из которых он исходит.
В той же самой порочной теории развития, которая составляет сердцевину биогенетической концепции, заключается исходный порок и всех «педологических» теорий — в том числе и тех «социогенетических» концепций, которые, выдвигая роль социальной среды в развитии детей, мыслят себе и среду подобно наследственности — как некий неизменный фактор, независимый от сознательного активного (воздействия человека. Среда выступает при этом как некая обезличенная совокупность вещей и сложившихся отношений, которая сама по себе «стихийно» предопределяет судьбу детей. Само развитие человека представляется как «стихийный процесс», который совершается самотёком, независимо от сознательного воздействия человека; не учитывается роль общественной практики в формировании человека, роль воспитания и обучения в развитии ребёнка; судьба человека представляется фатально предопределённой двумя вне развития лежащими, внешне взаимодействующими биологическими и социальными факторами — наследственностью и «какой-то неизменной средой».
Речь для нас идёт, конечно, не о том, чтобы отрицать роль наследственности и социальной среды в процессе развития. Речь идёт об отрицании той теории, которая сводит развитие к двум внешним факторам и упускает ведущее звено — сознательную деятельность и воспитание человека. Нужно прежде всего включить в теорию развития это ведущее звено, и тогда найдёт себе место влияние и наследственности и среды, — правда, не неизменной, а непрерывно преобразуемой человеком.
В действительности люди сами изменяют среду или по крайней мере в их власти сделать это. Действительный путь развития, для которого наследственность даёт относительно эластичные возможности, определяется сознательной деятельностью человека в процессе воспитания и обучения и общественной практики. Человек не только объект различных воздействий, но и субъект, который, изменяя внешнюю природу, изменяет и свою собственную личность, сознательно регулирующую своё поведение. И развитие человека является в конце концов не чем иным, как становлением личности — активного и сознательного субъекта человеческой истории. Её развитие является не продуктом взаимодействия различных внешних факторов, а «самодвижением» субъекта, включённого в многообразные взаимоотношения с окружающим. Когда мы говорим о ведущей роли обучения в процессе психического, в частности умственного, развития ребёнка, речь идёт о процессе, в котором ребёнок выступает не только объектом, но и субъектом, в процессе обучения — под руководством взрослых — активно осваивающим достояние материальной и духовной культуры. «Движущие силы» развития личности заключены в этой деятельности её — во внутренних противоречиях между формами всё более сознательной деятельности ребёнка на уже достигнутом ею уровне развития и тем новым содержанием, которым она овладевает. В ходе этой деятельности развитие ребёнка не только проявляется, но и совершается.
Таким образом, кардинальная проблема развития и формирования личности, всех психических свойств её и особенностей — её способностей, характерологических черт в ходе индивидуального развития существенно преобразуется. В деятельности человека, в его делах — практических и теоретических — психическое, духовное развитие человека не только проявляется, но и совершается.
Представление о фаталистической предопределённости судьбы людей — наследственностью и какой-то будто бы неизменной средой преодолевается в самой своей основе: в конкретной деятельности, в труде, в процессе общественной практики у взрослых, в ходе обучения и воспитания у детей психические свойства людей не только проявляются, но и формируются. Этим определяется наше понимание соотношения развития ребёнка и обучения, воспитания. Из одностороннего, каким это соотношение представляется обычно тем, кто лишь подчёркивал необходимость для педагога учитывать природу ребёнка, зависимость между ними становится взаимной, двусторонней. Бесспорно, что педагогический процесс должен учитывать природу ребёнка. Но сама природа ребёнка не неизменна; она развивается и в ходе этого развития сама она оказывается в свою очередь обусловленной теми условиями, в которые ставит подрастающего ребёнка педагогический процесс.
Вопрос о закономерной стадиальности развития сохраняет для нас при этом всё своё значение. Но ступени или стадии развития перестают быть для нас замкнутыми в себе самодовлеющими формальными структурами: они связываются с определёнными внешними условиями, которые требуются каждой данной стадией развития в силу самой её природы и которые в силу этого её обусловливают. Поэтому включение этих условий определяет ход развития не вопреки, а именно в силу стадиальных закономерностей внутреннего развития. Значит, действенное руководство развитием и изменение как темпов, так и форм развития может осуществляться не вопреки закономерностям внутреннего развития, а в соответствии с ними и на их основе. Эти закономерности в их конкретном содержании раскрываются в процессе воздействия на ход развития и — вместе с тем — служат основой, предпосылкой, руководством для него. Возможность действенного руководства развитием и признание закономерной стадиальности развития при понимании стадий как формальных структур исключают друг друга; если одна стадия сменяет другую в силу того, что они образуют ряд, в котором один член следует за другим в заранее определённые интервалы времени, в течение которых развитие проходит через соответствующие члены ряда, тогда остаётся лишь ждать; эта смена, заранее предопределённая и приуроченная к определённому моменту, сама собой произойдёт. Признание закономерной стадиальности развития, при котором каждая стадия связывается с определёнными требованиями, предъявляемыми к внешним условиям, включение или выключение которых её поэтому преобразует, и действенное руководство развитием — естественно связаны друг с другом.
Различные периоды в развитии личности определяются различием образа жизни, формами существования, различными для младенца и преддошкольника, для дошкольника и для школьника. При этом не само по себе имманентное саморазвитие познания или деятельности детей определяет изменение их образа жизни, форм их существования, а изменение форм их существования, их образа жизни, включающего их деятельность в единстве с её объективными условиями, определяет новые ступени в развитии их практической и познавательной деятельности. Познавательная деятельность, конечно, в свою очередь влияет на образ жизни детей, но первичной, основной, определяющей является первая зависимость. Поскольку образ жизни детей обусловлен организующей его деятельностью взрослых, этот образ жизни, а тем самым и всё развитие ребёнка является историческим продуктом.
Определяя образ жизни детей по-разному для младенца и преддошкольника, для дошкольника и для школьника, взрослые, очевидно, считаются и должны считаться с объективными условиями, в число которых в единстве с внешними условиями входят и внутренние, в частности физиологические, связанные с созреванием ребёнка. Каждый этап развития ребёнка предъявляет специфические требования к внешним условиям его существования. Таким образом, условия созревания включены уже в сам образ жизни детей; внутренние условия развития, значит, представлены во внешних условиях этого развития. С другой стороны, само созревание, та или иная степень зрелости уже предполагает определённый образ жизни, определённые внешние требования и условия, которыми эта зрелость определяется; вне отношения к этим внешним условиям зрелость, созревание утрачивает своё внутреннее содержание. Таким образом, в развитии ребёнка нет места для внешних по отношению друг к другу факторов. Оно определяется единством внутренних и внешних условий, данных во внутренней связи и взаимопроникновении.
Разные формы существования обусловливают различия на разных этапах развития основных видов деятельности практической и познавательной, «теоретической»: преобладающую роль сначала игровой, затем учебной и наконец трудовой деятельности, каждая из которых характерна для разных ступеней индивидуального развития. Различие основных видов деятельности означает различие отношения к окружающему, которым характеризуется сознание подрастающего человека в целом.
Каждый из этих типов отношения, выражаясь прежде всего в различной мотивации деятельности, обусловливает различия всех сторон психики — особенности восприятия, работы памяти, внимания и т. д. В свою очередь, конечно, и обратно: сдвиги в восприятии, мышлении, внимании и т. д. влияют на общее развитие личности в целом. Возникает вопрос: что в этом взаимодействии является основным, ведущим, определяющим? В основном у человека не потому те или иные интересы, отношение к окружающему, что у него так или иначе функционирует внимание, а, наоборот, у него так-то работает, на то или иное направляется внимание потому, что у него такое-то отношение к окружающему. Основным, ведущим, определяющим является общее отношение к окружающему, характеризующее личность, её сознание в целом.
Развитие нервной системы ребёнка
Подчёркивая значение форм существования, жизни и деятельности ребёнка, в которой он формируется, его образа жизни, меньше всего можно недооценивать органические предпосылки его психического развития. Ребёнок рождается с определённой наследственно обусловленной физической организацией, которая не предопределяет, но существенно обусловливает его психическое развитие. Особое значение для психического развития ребёнка имеет развитие его нервной системы.
В эмбриональный период сначала развиваются нижние отделы нервной системы, затем большие полушария головного мозга.
Кора большого мозга человека проходит в онтогенезе своеобразный путь развития от первоначальной её закладки до того, как она приобретает шестислойное строение, типичное для зрелой коры. Сначала кора развивается как целостное образование. Приблизительно на 4-м месяце в развитии коры (по данным Полякова) наступает переломный момент. Примерно с этого времени начинается дифференцировка различных корковых полей. [См. Г. И. Поляков, Ранний и средний онтогенез коры большого мозга человека, изд. Государственного института мозга, М. 1937.] С самого же начала закладки различных корковых полей между ними обнаруживаются специфические различия, которые всё отчётливее выявляются в процессе их развития. Различные поля выделяются в онтогенезе в разное время — одни раньше, другие позже; различен и темп их развития. При сравнении с филогенезом обнаруживается относительно более ранняя закладка и более быстрое развитие в онтогенезе филогенетически более новых полей. Данные, которые до сих пор установило изучение онтогенеза коры (Гис, Бродман, Поляков и др.), подтверждают то положение, что корковые поля являются относительно очень сложными и отнюдь не равнозначными образованиями, одновременно существенно различными и взаимосвязанными.
Миэлинизация нервных волокон начинается в эмбриональный период. Сначала миэлинизируются волокна спинного мозга, а затем — головного. К моменту рождения спинной мозг и периферические нервные аппараты уже зрелы анатомически и функционально. Степень зрелости различных отделов головного мозга различна. Позже всего совершается развитие высшего отдела — коры больших полушарий головного мозга, различные поля которых созревают не одновременно.
В частности данные Станкевича говорят о значительном развитии нижнепариетальной области, являющейся носительницей высших функций, уже в постэмбриональный период. Временем особенно стремительного роста нижнепариетальной области являются два первые года жизни ребёнка. К 2-м годам жизни площадь нижнепариетальной области по сравнению с величиной площади этой области у новорождённого возрастает почти в четыре раза, составляя в этом периоде уже около 20% средней величины её у взрослого.
С морфологическим связано и функциональное развитие мозга. Безусловно-рефлекторная деятельность начинается ещё в эмбриональный период. В связи с несовершенной миэлинизацией проводящих нервных путей сначала возбуждение вызывает (по данным Миньковского) очень иррадиированные, генерализованные рефлексы.
Условные рефлексы начинают образовываться на 2-м—3-м месяце после рождения, (на 2-м, по данным Щелованова, — двигательные; на 3-м, по данным Красногорского, — секреторные).
Условные рефлексы также носят сначала иррадиированный и генерализованный характер, лишь постепенно дифференцируясь и специализируясь. Это связано с преобладанием на ранних стадиях развития процессов возбуждения над процессами торможения. В дальнейшем в высшей нервной деятельности ребёнка происходят довольно значительные изменения во взаимоотношениях процессов возбуждения и торможения, их иррадиации и концентрации.
С возрастом усиливаются тормозные функции коры и её контроль над подкорковыми центрами. С этим связаны и существенные изменения в поведении и психике ребёнка: лёгкая возбудимость, импульсивность, характерная для младших детей, у которых возбуждение часто непосредственно переключается на двигательные пути в порядке «короткого замыкания», со временем у старших детей уступает место большей уравновешенности поведения.
Развитие нервной системы и психики в теснейшем единстве совершается в процессе жизни и деятельности ребёнка.
Развитие сознания ребёнка
Путь индивидуального развития человека представляет собой развёртывающуюся в узких рамках немногих лет историю замечательнейших превращений, какие может себе представить человеческая мысль. Из маленького комочка реагирующей материи развивается человеческая личность — самое удивительное создание в мире.
Существо, способное лишь рефлекторно реагировать на ограниченный круг самых элементарных чувственных раздражителей, превращается в мыслящего человека, постигающего законы движения планет и развития общества. Более беспомощный при рождении, чем многие зверёныши, неспособный самостоятельно удовлетворить самые элементарные свои потребности, он вырастает в силу, которая может сознательно изменять и природу и общество.
Существо, потребности которого сначала ограничивались узким кругом самых элементарных органических функций, превращается в человека, для которого потребностью становится решение сложнейших вопросов мироздания и наслаждение утончённейшими произведениями искусства.
Этот путь — короткая и бесконечно патетическая история человеческой жизни — тема и для психолога и для художника-поэта. Художник изображает её в образах, учёный должен раскрыть её сущность в понятиях.
История этих превращений представляет собой не простое сцепление случайностей, а закономерный процесс развития. Задача психологии и заключается в том, чтобы понять развитие психических свойств и способностей личности в его закономерностях.
Основной итог этого процесса заключается в развитии личности, субъекта практической и теоретической деятельности, способного познавать действительность в её всё более глубоких и существенных закономерностях и всё глубже изменять мир — природу и общественную жизнь.
Основным содержанием психического развития ребёнка является всё более глубокое отражение действительности — отражение активное, действенное, которое, отражая, преображает чувственную данность явлений, чтобы проникнуть в их сущность, охватить тенденцию их развития, которое познаёт действительность, изменяя её, и изменяет, познавая. Со всё более многообразной деятельностью связана исполненная напряжения эмоциональная внутренняя жизнь. Всё более глубокое действенное и познавательное проникновение в действительность на одном полюсе связано на другом со всё большим углублением внутреннего плана с углублением и расширением внутренней жизни личности.
В процессе этого развития неоднократно перестраивается вся личность подрастающего человека, по мере того как накопление количественных изменений приводит к коренному качественному изменению основных её свойств, формирующихся и проявляющихся во взаимоотношениях личности с окружающим миром — в изменяющихся формах деятельности и взаимоотношениях с людьми.
Такие периоды общей перестройки личности биологизаторской психологией (и в первую очередь педологией) трактовались как кризисы.
Их нельзя рассматривать как кризисы, потому что они не патологическое явление, которое в силу имманентных возрастных, биологических закономерностей фатально делало бы детей в этом возрасте трудными. Не подлежит сомнению, что переходные периоды более крупной перестройки иногда сопряжены с трудностями, с которыми нередко приходится сталкиваться и родителям и педагогу. Но наличие этих трудностей, их характер, размеры и преодоление зависят от того, как конкретно складываются у данного ребёнка или подростка отношения с окружающими, т. е. от того, насколько взрослые — родители, педагоги — умеют правильно установить эти отношения: они зависят от сознательного поведения людей, а не предопределены стихийно действующей фатальной необходимостью. Точно так же и подъём на высшую ступень, выход из «кризиса» не совершается сам собой потому, что созрело для этого время; и тут существеннейшую роль играют живые люди, их сознательное, воспитательное воздействие.
Опираясь на обобщённый опыт многовековой педагогической практики, в этом процессе развития личности с давних пор стали выделять качественно различные ступени, предшествующие зрелости, — преддошкольное, дошкольное детство и затем детство школьное. Большие художники (Толстой, Гёте), всматриваясь в развитие, изменяющее внутренний облик личности, различный на разных этапах, точно так же выделяли различные периоды в жизни личности — детство и отрочество, за которым следует юность; годы учёбы, которым предшествуют годы игры, и затем годы практического познания жизни и годы мастерства, уже не учебного, а профессионального труда. Этим намечены основные этапы в развитии личности, которые психологическое исследование должно подвергнуть специальному изучению.
В понимании взаимоотношения последовательных этапов или ступеней психического развития друг другу противостоят у ряда авторов две противоположные, но равно несостоятельные концепции. Одна, господствующая, рассматривает всё психическое развитие ребёнка как единый однородный процесс, в котором не выделяются никакие качественно отличные стадии, поскольку на всём его протяжении лишь развёртываются данные в самом начале задатки. Эта точка зрения по существу упраздняет развитие, поскольку подлинное развитие — это не только рост, но и изменение, качественное преобразование. Другая (представленная особенно ярко у Ж. Пиаже) подчёркивает качественное своеобразие различных ступеней так, что их различия превращаются во внешние противоположности, лишённые внутреннего единства: нужно выйти из одной стадии или «структуры» для того, чтобы войти во внешнюю ей другую. Каждая стадия понимается только как противоположность последующей, а не как подготовительная вместе с тем к ней ступень; ребёнок противопоставляется взрослому; всякая преемственная связь между ними собственно порывается. Таким образом, идя в обратном направлении, приходят к тому же результату — к упразднению подлинного развития, которое предполагает качественные преобразования внутри единства.
При этом стадии развития превращаются, таким образом, в формальные структуры, зависящие только от возраста, а не от реальных форм деятельности конкретного содержания, которым в процессе своего развития — в ходе обучения и воспитания — овладевает ребёнок.
В современной психологии ребёнка учение о стадиях восприятия, наблюдения, мышления и т. д. — эта педологическая концепция — получило широкое отражение. Мы противопоставляем наше учение о сосуществовании применительно к разному содержанию различных «структур». (Экспериментально такое изучение проведено нами в отношении развития наблюдения и речи — см. «Учёные записки кафедры психологии Гос. пед. института им. Герцена», Л. 1939, т. XXXV, 1941.)
В разрез с выше указанными обеими точками зрения, в действительности психическое развитие человека на всём его протяжении, с раннего возраста до зрелых лет, протекает как единый процесс, внутри которого выделяются качественно различные ступени; каждая из этих ступеней подготовляет следующую.
При анализе любой стороны психического развития — развития восприятия, мышления, речи и т. д. — можно выделить такие качественно друг от друга отличные ступени. Однако эти ступени не формальные структуры; они зависят не непосредственно от возраста как такового, а от конкретного содержания, которым в процессе своего развития овладевает ребёнок. Применительно к разному содержанию не только разные дети одного и того же возраста, но и один и тот же ребёнок может находиться на разных стадиях. Поэтому различные стадии не надстраиваются внешним образом одна на другую и не сменяют друг друга в раз навсегда предопределённой последовательности. Различные стадии могут сосуществовать. [См. статьи С. Л. Рубинштейна и его сотрудников в сб.: «Учёные записки кафедры психологии Гос. пед. института им. Герцена», Л. 1939, т. XVIII; 1940, т. XXXIV; 1941, т. XXXV]
При этом сосуществование образований различных уровней является не чем иным, как выражением того факта, что в процессе развития психики ребёнка, как в каждом процессе развития, всегда имеются как отложившиеся в результате предшествующего развития уже отжившие формы, так и вновь нарождающиеся, передовые, выражающие прогрессивные тенденции развития. Высшая стадия или форма мышления, восприятия и т. д., развиваясь и становясь господствующей, по большей части не вытесняет, а перестраивает ранее развившиеся. Между ними образуются многообразные, сложнейшие, от одного конкретного случая к другому изменяющиеся, соотношения, находящие себе выражение в величайшей вариативности индивидуального развития. В результате развитие каждого конкретного ребёнка может быть отлично не только по темпам, но и по конкретному пути, которым оно идёт.
Реальный процесс психического развития человека всегда является конкретным индивидуальным процессом, в котором возрастные особенности могут быть лишь аспектом, моментом, стороной.
Возраст и возрастные особенности, как обусловленные созреванием этапы или ступени развития, выступают на этой основе как проявление, как момент различных фаз жизни человека. «Онтогенез» человека — это жизненный путь личности, процесс индивидуального развития.
У каждого ребёнка свой индивидуальный путь развития. Разные дети и развиваются не только разными темпами, но и проходят через индивидуально различные ступени развития. Каждая ступень развития конкретного индивида включает в единстве и взаимопроникновении и единичные, и особенные, и общие черты. Поэтому при всей индивидуализированности пути развития каждого индивида, конечно, существуют и общие закономерности, знание которых необходимо для понимания и индивидуального психического развития ребёнка. Но общие возрастные особенности не обозначают ни возрастных стандартов, ни возрастных лимитов. Возраст не определяет стандарта психического развития. Возрастные особенности существуют лишь внутри индивидуальных, в единстве с ними. При этом, во-первых, чем ребёнок старше и, во-вторых, чем процессы сложней, тем бОльшую роль играют индивидуальные особенности, тем значительнее индивидуальные различия (см., например, данные о минимальных и максимальных словарях детей).
Важнейшие и совсем ещё элементарные жизненные потребности младенца — питание, овладение окружающими его предметами — совершаются ещё через посредство взрослых. Деятельности в подлинном смысле слова, отличной от жизнедеятельности, ещё нет. Действия сводятся к идеомоторным реакциям импульсивного, рефлекторного и инстинктивного характера. Младенчество — это ещё предыстория в развитии человека.
В преддошкольный период три факта имеют особенно большое значение для общего развития ребёнка: 1) развитие предметного действия, с которым связано развитие предметного восприятия; 2) начало ходьбы, самостоятельного передвижения, увеличивающего активность, самостоятельность ребёнка, изменяющего взаимоотношения ребёнка с окружающими и расширяющего его возможности практического познания окружающего, и 3) овладение речью, благодаря которой опять-таки существенно увеличиваются возможности развития ребёнка.
Уже на первом году у ребёнка можно наблюдать зарождение предметных действий, направленных на предмет и координируемых в соответствии с тем предметом, на который они направляются. Эти действия, с одной стороны, свидетельствуют о том, что предмет выделяется из своего окружения; с другой стороны, они в свою очередь и содействуют этому выделению. При этом предмет и действие ещё мало отделяются друг от друга: предмет является главным образом объектом направленных на него действий и тех аффективно-моторных впечатлений, которые с этим действием связаны.
В процессе этого действия, которое, с одной стороны, регулируется восприятием предмета и вместе с тем само контролирует это восприятие в действенном контакте с предметом объективной действительности, закладываются первые основы интеллекта. Они зарождаются в плане действия, находя себе первое своё выражение в целесообразных действиях ребёнка, направленных на предметы окружающей действительности. В процессе этих действий ребёнок вместе с тем начинает овладевать своим двигательным аппаратом: у него развиваются произвольные движения.
Существенный шаг в дальнейшем своём развитии ребёнок делает, когда затем он научается ходьбе и речи.
Способность передвигаться делает ребёнка более самостоятельным; она вносит, таким образом, прежде всего известные изменения в отношения ребёнка с окружающими. Увеличивая двигательные возможности ребёнка, она вместе с тем увеличивает и его познавательные возможности, расширяя поле его действенного контакта с окружающей действительностью и, значит, активного её познания. Овладение речью открывает новые широчайшие перспективы для подлинно человеческого умственного развития ребёнка: благодаря речи ребёнок выходит за узкие рамки своего личного опыта; через посредство речи знания всех людей, сложившиеся в результате исторического развития человечества, могут быть переданы ребёнку и стать его личными знаниями; служа формой общения, речь вместе с тем доставляет ребёнку и средство оформления своей мысли. Заодно с расширением познавательных возможностей, которое открывает овладение речью — этим специфически человеческим достоянием, происходит и соответствующее расширение возможностей воздействия на мир; благодаря речи у ребёнка появляется новая, специфически человеческая возможность: воздействуя на других людей через посредство речи, воздействовать на мир через посредство людей. Таким образом, в реальном развитии личности, с одной стороны, моторное развитие, выражающееся в самостоятельном передвижении (и до того в произвольных хватательных движениях), расширяет познавательные возможности, а с другой — развитие речи, связанное с умственным развитием ребёнка, расширяет его воздейственные возможности.
С новыми специфически человеческими способами общения открывается и новый план для эмоциональных переживаний, поскольку развитие специфически человеческих чувств связано по преимуществу с воздействием других людей и с судьбой наших собственных поступков по отношению к ним. Именно в их воздейственном значении заключается объективный смысл и основа развития всех выразительных средств — в мимике, пантомимике и в самой речи, в её интонационных, ритмических и прочих выразительных моментах.
В действенном контакте с вещами и в речевом общении с людьми, взаимодействующих друг с другом, закладываются основы для перехода от простого восприятия к целенаправленному наблюдению, которое, подмечая результаты собственных воздействий на окружающее, сравнивая окружающие предметы и явления между собой, сопоставляя собственные впечатления с тем, что сообщается взрослыми, осмысливает воспринимаемое. Наблюдая, ребёнок перестаёт лишь отдаваться впечатлениям; он перестаёт смешиваться с потоком происходящего, как бы растворяясь в нём, он выделяется из него и в известной мере со стороны следит за происходящим. Для того чтобы наблюдать, нужен активный покой, бдительность, внимание. По сравнению с первоначальной формой предметного восприятия наблюдение означает новый этап, новую ступеньку одновременно и проникновения в действительность, охвата её и вместе с тем выделения субъекта из окружающего. В этом выделении субъекта, в самом его формировании существенную роль играет развитие действия. Развитие у ребёнка наблюдения, означающего новый этап в познании окружающего, связано и с новым этапом в развитии действия. Для того чтобы ребёнок мог наблюдать, необходимо, чтобы он мог переходить в состояние более или менее длительного активного покоя, для чего требуется развитие высоких форм торможения и тонической деятельности, требуется, чтобы ребёнок научился расчленять на время познавательную и практическую деятельность, на время задерживать действия, двигательные реакции, чтобы отдаться познанию и наблюдению.
Развитие наблюдения означает зарождение познавательной деятельности, которая уже не сводится к отдельному познавательному акту восприятия, а является координированной совокупностью или системой таких актов, объединённых единством мотива и цели. Переход от восприятия к наблюдению означает новый этап, новую ступеньку в дифференциации познавательной и практической деятельности. Развитие наблюдения, осмысливающего восприятие посредством сравнения, сопоставления, соотношения, уже непосредственно связано с начинающимся развитием мышления. Дифференциация и развитие деятельности — практической и теоретической — связано с дальнейшим выделением внутреннего плана личности.
Таким образом создаются предпосылки для нового образа жизни, для новых форм существования, определяемых организацией дошкольного воспитания.
Если в преддошкольный период самым массивным, фундаментальным приобретением ребёнка является овладение предметным действием и речью, то такое же значение для дошкольника приобретает формирование поступка, регулируемого общественными нормами поведения. Дошкольник делает в этом направлении первые шаги повседневной своей бытовой деятельностью, в процессе которой он овладевает элементарными правилами поведения и включается в жизнь коллектива.
Дошкольник живёт в узком кругу семьи и детского сада в условиях существования, не требующих недоступной ещё для него деятельности, направленной на производство определённого общественно-полезного продукта. Господствующим видом деятельности дошкольника является игра; основным мотивом деятельности — непосредственный интерес. Отсюда основные особенности в строении деятельности дошкольника: быстрый переход от одной деятельности к другой, связанный с неустойчивостью интересов, и этим обусловленные особенности непроизвольного внимания, легко перемещающегося с предмета на предмет; с этим связаны особенности непроизвольного запоминания.
Игра существует не только у дошкольников, но только у них именно игра, в том, что в ней есть специфического, наиболее адекватно отражает психологический облик дошкольника, личности в целом — характерное для ребёнка непосредственное и не очень ещё ответственное отношение к действительности и к собственным действиям: постройка возводится и, едва законченная или даже и незаконченная, уже разрушается, поскольку минутное желание ребёнка влечёт его уже к другой деятельности.
Хотя в процессе игровой деятельности ребёнок сознательно не стремится ни к какому частному, внешнему результату, игра всё же объективно является для ребёнка первой «школой» мысли и воли. В процессе игры ребёнок познаёт окружающее, воздействуя на него; он научается — в сюжетных играх — действовать по определённому замыслу; он приучается — в играх с правилами — подчинять своё поведение правилам; у него развивается инициатива и воображение, творческие способности — способность преобразовывать, изменять действительность; он приучается действовать в коллективе и подчинять свои действия некоторому волевому контролю. В результате у него формируется готовность к обучению. Проявляющиеся сначала в игре облик личности и отношение к действительности в процессе самой игровой деятельности вместе с тем и преобразуются. Само развитие игровой деятельности, сочетающейся с воспитанием и с ещё не систематическим обучением, создаёт предпосылки для того, чтобы господствующими у ребёнка стали другие формы деятельности и другое, не игровое отношение к действительности. Таким образом создаются предпосылки для новых форм существования, определяемых организацией школьного обучения.
С вхождением в школу изменяется вся организация, весь образ жизни ребёнка. Жизнь в школе строится уже на обязанностях — по отношению к школе, к учёбе, к учителю. Она требует и вырабатывает новое отношение к окружающему.
С вхождением в школу основным видом деятельности ребёнка становится систематическое учение, наряду с которым игра сохраняется уже как побочный вид деятельности. Учение, как и труд, предполагает выполнение задания, подготовку урока, работу по программе, подчинение дисциплине; здесь требуются уже и новые мотивы деятельности, помимо удовольствия от самой деятельности; это работа, для которой необходим сознательный волевой контроль, в процессе этой деятельности в значительной мере и вырабатывающийся; с этим связана перестройка памяти, внимания, всех познавательных функций. Однако учение ещё не труд в специфическом смысле слова. В учении, как и в игре, суть объективно не в продукте деятельности как таковом. Смысл её в том, что в процессе учения, т. е. совершающегося под руководством взрослых активного усвоения системы исторически сложившегося научного знания, формируется сам учащийся, совершается его умственное развитие. В учении, как основном виде деятельности, тоже и проявляется и формируется новая ступень в развитии личности, новый психологический облик её. Учебная работа выдвигает на передний план познавательную установку; она вырабатывает ответственное отношение к своему поведению; она требует и воспитывает умение подчинять свои действия волевому контролю, действовать не по импульсивному желанию, а в соответствии с определёнными, уже не игровыми, условно принятыми, а обязательными правилами, следовать определённому режиму, подчиняться дисциплине. По-новому складываются у учащегося отношения с людьми: создаются новые специфические отношения с учителем, который руководит обучением, и с коллективом, в который включается школьник в своей учебной и внешкольной работе. Учебная работа, занимая центральное место в жизни, требует и порождает новый, более серьёзный строй не только внешней, но и внутренней жизни личности подрастающего человека. Эта серьёзность, не исключая способности при случае с большей или меньшей импульсивностью и непосредственностью отдаться и игре, накладывает, однако, порой и на эту последнюю свой специфический отпечаток: существенно изменяется содержание игр и всё внутреннее содержание жизни ребёнка. В процессе учения формируются умственные интересы — новые мотивы деятельности. И на этой основе — нового образа жизни, новых форм деятельности, в ходе которой ребёнок овладевает историческим содержанием культуры — человеческими формами поведения, наукой, искусствами, развиваются и перестраиваются все стороны психики ребёнка — его память, внимание, его мышление. В развитии мышления ребёнка можно выделить разные этапы (см. главу о развитии мышления у детей). Предназначенное для научного познания действительности, оно в процессе овладения научным знанием через обучение и формируется; будучи предпосылкой познания в обучении, оно является и его результатом. На каждом этапе развития логика науки отражается в сознании ребёнка в соответствии с уровнем и особенностями мысли ребёнка, которые сложились в результате его предшествующего развития. Вместе с тем в результате этого овладения логикой науки мысль ребёнка продвигается на следующий этап развития, обусловливающий возможность более глубокого отражения логики науки в мысли ребёнка; в результате ребёнок продвигается от единства «логики» его мысли и логики науки, доступного ребёнку на одном этапе развития, ко всё более высокому уровню, представляющему всё более высокое развитие его мысли и всё более совершенное отражение логики науки.
В процессе обучения и воспитания оформляются, формируются способности и свойства личности, необходимые для перехода к трудовой деятельности. Учение — подготовка к труду, и в ходе учёбы наступает период, когда подрастающий человек начинает осознавать это и задумываться над своим будущим, над предстоящим выбором профессии, начинает намечать свой жизненный план. Время, когда это случается, зависит от того, имеются ли у данного индивида более или менее яркие специальные способности, и от того, как рано они выявляются. Обычно у большинства это происходит в завершающий период школьного обучения; к этому времени у подростка начинает складываться относительно более устойчивый круг интересов; растёт интерес к практической жизни, стремление применить приобретённые знания на практике, в частности у многих интерес к технике, к конструктивной деятельности; с другой стороны, появляется интерес к мировоззренческим проблемам.
Развитие теоретического мышления, которое формируется к этому времени в процессе овладения системой теоретического знания, создаёт предпосылки, возможности для решения принципиальных вопросов мировоззрения. Потребность в их разрешении стимулируется прежде всего тем, что со всё большей остротой естественно встают перед подрастающим человеком и со всё большей настойчивостью требуют своего разрешения вопросы о межлюдских отношениях — как в плане личном, в связи с поднимающимися новыми чувствами, так и особенно в плане общественном, в связи с необходимостью самому начать строить свои отношения к людям на новых началах, в связи с более глубоким осознанием и оценкой господствующих общественных отношений. Осознание отношений к другим людям приводит и к более сознательному отношению к самому себе — к развитию самосознания. С этим развитием самосознания связаны и размышления о своём дальнейшем жизненном пути, о своём жизненном плане, о своём месте в общественной жизни и о мировоззрении, которое должно на этом жизненном пути руководить человеком. Остро встают перед подростком и юношей вопросы о себе самом: «Кем мне быть? к чему у меня способности? каковы мои возможности и какой избрать мне путь?» Эти и аналогичные вопросы приобретают жгучую актуальность.
Время, когда подрастающий человек созревает физически и духовно для того, чтобы полноправным гражданином включиться в общественно-трудовую жизнь, зависит, как и весь процесс его развития, от тех исторических условий, в которых он совершается. В наших условиях время гражданского совершеннолетия относится к 18 годам.
Своё завершение и окончательную чеканку личность получает уже тогда, когда по выходе из периода учёбы она включается в трудовую деятельность и общественную жизнь.
Изучая процесс индивидуального развития человека, его становление, и выделяя в нём различные этапы — младенца, преддошкольника, дошкольника, школьника — младшего, среднего, или подростка, и старшего, или юношу, — нельзя забывать, что это всё звенья единой цепи, единого процесса становления человека. Подросток, например, это ребёнок, становящийся взрослым. Каждый период в развитии подрастающего человека — это и ступень и переход от одной ступени к другой. Возрастные характеристики заключаются для нас поэтому не в статических срезах, а в стержневых, узловых изменениях, характерных для данного периода.
Конкретно онтогенетическое развитие каждого человека совершается по мере того, как он проходит свой индивидуальный жизненный путь, и является формированием, развитием его индивидуальности. В процессе этого развития человек, овладевая в процессе обучения и воспитания содержанием культуры и затем изменяя в своей трудовой деятельности действительность, изменяется сам; но в этом изменении, поскольку оно является развитием данной личности, сохраняется и определённая преемственность. В силу этого в самом процессе изменения, усложнения, преобразования различных его черт уже с ранних сравнительно лет часто с такой отчётливостью выступает характерный для данного человека общий облик его, который у цельных натур с ярко выраженной индивидуальностью сохраняется в наиболее общих основных своих чертах на протяжении всей их сознательной жизни.
В итоге онтогенетического развития в жизнь вступает и в жизни дальше формируется личность — субъект практической и теоретической деятельности. Задача дальнейшего — изучение и всесторонний анализ различных её психических проявлений и свойств, различных сторон её психической сознательной деятельности.