Из положения о том, что настоящее — это момент встречи прошлого с будущим, не вытекает, что этот момент обладает определенной длительностью, ни тем более мера этой длительности. Но понимание времени как протяженности приложимо к любому временному интервалу, в том числе к тому интервалу, который характеризует момент времени «теперь», т. е. настоящее. Эта длительность реально измерима и в отличие от абстрактно понимаемого момента встречи прошлого с будущим представляет собой не «чистую» протяженность, а биологически содержательную длительность определенной фазы бытия живой системы. Для живых систем, в особенности находящихся на высших этапах биологической организации, настоящее — это не просто момент встречи уже миновавшего, «канувшего в Лету» прошлого и еще не наступившего, т. е. реально не существующего будущего. Такая ситуация могла бы иметь место только в том случае, если бы время было чем-то внешним по отношению к живой системе и, как и другие параметры внешнего мира, только отражалось бы этой системой. В действительности любая живая система существует во времени, она есть накопленное и преобразованное время, отложившееся в ее «пространстве», т. е. телесной организации. «Передача эстафеты» от прошлого к будущему через настоящее всегда овеществлена, так как настоящее живой системы — это процессы ее ни на миг не прекращающейся жизнедеятельности. Эти процессы, будучи в конечном итоге в главном предопределены прошлым, в свою очередь, в значительной мере предопределяют будущее.
Само собой разумеется, что такая передача эстафеты глубоко содержательна и включает переработку и использование необъятного количества информации, ибо только через такую переработку может быть осуществлена реальная связь времен в жизни организма, «захват» будущего, а не «механическая» и поэтому бессодержательная стыковка рядоположенных пустого прошлого с пустым будущим. В связи с глубокой биологической содержательностью момента времени «сейчас» в жизни организма большое значение имеет измерение длительности этого момента. По-видимому, для высших организмов одним из наиболее обоснованных и адекватных подходов к измерению длительности «настоящего» является его оценка как такого временного интервала, при котором два предъявляемых внешних стимула (световых, звуковых) сливаются и воспринимаются как один. Такой подход оправдан уже хотя бы потому, что первый из предъявляемых стимулов, ранее находившийся в прошлом, теперь, при «неразличении» двух стимулов, переходит в настоящее. Здесь складывается парадоксальная, внутренне противоречивая и чрезвычайно примечательная ситуация. Физически, реально стимулов остается по-прежнему два, один из которых предшествует другому. Это отношение предшествования — при соответствующей длительности стимулов — может быть бесконечно мало. Можно мысленно представить себе такого наблюдателя, который способен оценивать эти временные соотношения стимулов. С его точки зрения, один из двух стимулов, первый, всегда находится (находился) в прошлом, второй — в настоящем. Поскольку возможности измерения таких бесконечно уменьшающихся интервалов принципиально ничем не ограничены, момент времени «сейчас», с точки зрения такого наблюдателя, будет определяться только восприятием второго стимула.
Принципиальное отличие любой, в особенности высокоорганизованной, живой системы от такого наблюдателя заключается в присущей любой живой системе совершенно необходимой и высокоцелесообразной инерционности. Существует некий временной предел, за рамками которого различение двух внешних событий утрачивает для живой системы какой бы то ни было биологический смысл — эти события становятся для организма равнозначными. Различение двух событий во внешнем мире, оценка одного из них как предшествующего другому для достаточно высокоорганизованных живых систем имеют смысл лишь в той мере, в какой предшествующее событие может служить сигналом последующего. Но сигнальность первого из предъявляемых стимулов определяется отнюдь не его физическими свойствами, а отношением организма к этому стимулу, а также тем, достаточно ли опережение предшествующим стимулом последующего для того, чтобы организм, восприняв первый стимул, успел подготовиться к встрече со вторым. Можно думать, что, первоначально возникнув как механизм придания одному из двух стимулов (предшествующему) сигнального значения, эта способность к различению временной последовательности при малых интервалах между ними в дальнейшем, в ходе эволюции в какой-то мере автономизировалась и превратилась в способность к различению временной последовательности стимулов независимо от их биологического значения. Иными словами, эта способность есть относительно позднее эволюционное приобретение, результат своеобразной редукции ранее возникшего механизма формирования условных реакций.
Таким образом, «инерционность» живых систем обеспечивает, во-первых, наличие реального, содержательного настоящего, во-вторых, подлинную связь содержательного прошлого через это содержательное настоящее с содержательным будущим. Существенно в связи с этим отметить, что, как подчеркивают Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова [6], чистое «пустое» время не воспринимается даже человеком. «Настоящее» живых систем заполнено текущими взаимодействиями со средой, содержание которых в значительной мере определяется прошедшими взаимодействиями и «захватыванием» будущего. В связи с этим настоящее живых систем — это не гомогенный процесс, а сложная система процессов, одной из главных особенностей которой является обусловленная потребностью векторизованность, направленность на будущее.
Общим свойством отражения постоянно действующих, однократных и повторяющихся воздействий среды является его опережающий характер. Вместе с тем опережающее отражение каждого из указанных факторов обладает определенным своеобразием. Наиболее «жестким», однозначным является опережающее отражение постоянно действующих факторов среды. Более гибкий и динамичный характер носит опережающее отражение однократных и повторяющихся событий. Опережение здесь носит выраженный вероятностный характер, является более содержательным. Опережающее отражение постоянно действующих факторов среды обеспечивает поддержание биоконстант и выживание организма, а опережающее отражение однократных и повторяющихся событий обеспечивает его активность, жизненную экспансию (необходимым условием которых, естественно, является опережающее отражение постоянно действующих факторов среды). Диалектическое единство этих видов опережающего отражения составляет основу целенаправленной активности организма, в особенности высших форм этой активности.
[6] Брагина Н. Н., Доброхотова Т. А. Функциональные асимметрии человека. М.: Медицина, 1981.