ПАМЯТЬ КАК АППАРАТ СВЯЗИ ВРЕМЕН В ЖИЗНИ ОРГАНИЗМА

Выступая как аппарат связи времен в жизни организма, память тем самым представляет собой «овеществление» детерминирующей, организующей роли фактора времени.

Оценка детерминирующей роли памяти в поведении живых систем подразумевает определение места памяти в сложной и многообразной системе детерминант. При этом исходным для такого анализа должно служить диалектико-материалистическое понимание взаимоотношений организма и среды. Сущность этих взаимоотношений, согласно И. И. Шмальгаузену, состоит в следующем: «Если на начальных этапах своего возникновения живые существа были в полной власти случайных изменений внешних факторов, то все их дальнейшее развитие состояло в постепенном освобождении от этой зависимости. Оно выражалось в их самоопределении как некоторых, до известной степени свободных, носителей жизни, обладавших своей формой (величиной, структурой) и своими функциями. Влияние внешних факторов ближайшего окружения вводилось постепенно в определенное русло. Они преобразовывались в организме вследствие его специфических ответных реакций. Против неблагоприятных влияний организм вырабатывал средства пассивной или активной защиты. Благоприятные влияния использовались организмом; ответные изменения вводились в определенное русло наиболее выгодных форм реагирования… Таким образом, различные факторы внешней среды все больше осваиваются организмом. Организм теперь сам определяет свое отношение к внешним факторам, защищаясь от одних влияний и используя другие» ^[1].

Будучи на ранних этапах эволюции тесно «привязанным» к среде, организм в ходе дальнейшего эволюционного развития все больше обособляется и противопоставляет себя среде. Качественная определенность организма — это накопленная и «овеществленная» история взаимодействия организма и среды, след того, «через какие среды провела его жизнь» (А. А. Ухтомский). Эта накопленная история частично реализуется во врожденных формах поведения, представляющих собой актуализацию генетически детерминированных программ, видовой, филогенетической памяти. Хотя при осуществлении врожденных форм поведения реализуются программы, направленные на приспособление к стабильным, постоянным факторам среды, детерминизм и здесь отнюдь не исчерпывается однозначной, жесткой причинно-следственной связью и выходит далеко за ее пределы. Даже при реализации врожденных форм поведения в одних и тех же внешних условиях они будут отличаться друг от друга в той мере, в какой различаются состояния организма в моменты реализации врожденных программ. Разумеется, врожденные поведенческие акты (актуализация генетически детерминированных программ) сохраняют свое адаптивное значение потому, что в главном эти акты соответствуют определенным, сформировавшимся в ходе эволюции соотношениям организма и среды.

Врожденная филогенетическая память является основой для построения индивидуальной, онтогенетической памяти. Именно о детерминирующей роли этой индивидуальной, онтогенетической памяти и пойдет речь.

Вся текущая деятельность организма, как известно, детерминируется не только наличными факторами, действующими «в настоящем», но и прошлым организма, его «накопленной» историей. Таким путем осуществляется детерминация «из настоящего» и «из прошлого».

Детерминантами поведения в этих условиях выступают как реальные раздражители, действующие «теперь», так и следы взаимодействия организма с раздражителями, действовавшими в прошлом. Эти следы при определенных условиях могут приобретать роль и функции реальных раздражителей. Гораздо важнее, однако, то, что эти следы модифицируют реакции на текущие воздействия. Такая детерминация из прошлого, неизбежно включаясь в текущую детерминацию, неизмеримо обогащает, углубляет и расширяет объем и содержание текущих поведенческих актов, выводя их далеко за рамки схемы «стимул—реакция».

Но наиболее характерной и «ведущей» формой детерминации поведения живых систем является «детерминация из будущего» — «целевое причинение», о котором уже шла речь выше. Разумеется, такая форма детерминизма не имеет ничего общего с телеологией в ее классическом понимании.

Дело в том, что организм строит свое поведение так, чтобы добиться определенных целей — удовлетворения тех или иных биологических потребностей (утоление голода, жажды, избегание опасности и т. д.).

^[1] Шмальгаузен И. И. Факторы эволюции. М.: Наука, 1968. С. 14—15.