Именно в этом внутрисистемном рассогласовании и заложена природа активности биосистемы. Причем чем выше это рассогласование, тем, по-видимому, активнее асимметрично-молекулярные механизмы регулирования адаптивной гомеостатичности внутренней среды и тем выше результирующее (не обязательно позитивное для биосистемы) выражение его во внешней активности биосистемы.
Попробуем проследить правильность этого соображения на примере эволюции живого. Вероятно, есть смысл миновать предбиологические стадии. Важно, что первичные клеточные организмы, построенные из асимметричных молекул и, следовательно, асимметричной протоплазмы и внутриклеточных образований, внешне были или максимально симметричны (сферичны или близки к этому), или полностью асимметричны (амебы и амебоподобные одноклеточные). Первые в силу «полной симметрии внешних форм» практически были лишены всех степеней свободы, а значит, и избирательного (преимущественного) реагирования той или иной части тела на возмущающие воздействия, т. е. лишены возможности выбора направления перемещения в пространстве, активного движения в окружающей среде. Поэтому они могли поддерживать индивидуальное адаптивно-гомеостатическое состояние внутренней среды либо за счет колоссальной интенсивности внутриклеточного обмена (энергия обмена ныне существующих неподвижных бактериальных и микробных форм), либо за счет перехода в гипобиотическое состояние, либо за счет того и другого одновременно. Поддержание же видового гомеостаза у многих малоподвижных форм, как известно, происходит благодаря фантастической интенсивности размножения и малой продолжительности жизни индивида.
Напротив, у простейших с полной асимметрией внешних форм (анаксонты) любая часть тела, подвергшаяся воздействию среды, могла стать ведущей или ведомой при перемещении, направленном в сторону возмущающего фактора или от него. В этом случае живые существа получали явное преимущество в установлении оптимальных адаптивно-гомеостатических отношений со средой (по сравнению с «полносимметричными») и имели возможность перейти на более экономную энергетику обмена, приобрести большую продолжительность жизни индивида и меньшую интенсивность воспроизведения потомства. Вместе с тем можно предположить, что отсутствие достаточно жесткой фиксации ведущей и ведомой частей тела послужило источником осложнения в выборе наиболее адекватно-адаптивного поведения при одновременном воздействии на анаксонт достаточно сильных и биологически равных или разных по актуальности возмущений. Надо полагать, что такие ситуации нередки. Именно поэтому должны были определиться ведущие и ведомые продольно-осевые градиентные отношения между частями тела (передне-задними), т. е. должна была произойти наиболее вероятная симметризация. Такой могла быть только билатеральная симметризация. Итак, приходим к выводу, что анаксонты совершенствовали активно-адаптивные отношения со средой, направленные на снижение зависимости от нее, путем ослабления неограниченной асимметрии при соответствующей фиксации некоторых степеней свободы. Здесь примером может быть приобретение Amoeba proteus под влиянием гальванотаксиса почти двусторонне-симметричной формы. Сферические формы для подобной активизации должны были избрать прямо противоположный путь — путь ослабления симметрии и высвобождения чрезмерно-фиксированных степеней свободы.
Разная степень «освобождения» от чрезмерной симметрии выразилась в появлении всех полиаксонных форм вплоть до моноаксонной гетерополярной, т. е. билатерально-симметричной. Надо полагать, что все изложенное выше в равной мере приложимо не только к простейшим. Так, у иглокожих, передвигающихся путем ползания, несмотря на радиально-симметричную форму в моторике выступают принципы билатеральной симметрии. Морские звезды передвигаются по прямой, которая условно делит их тело на две симметричные половины. При этом движении вперед перемещаются один или два луча, называемые ведущими. (Ведущим может быть любой из лучей в зависимости от места нанесения раздражения.) У офиур передвижение идет также по принципу билатеральной симметрии: локомоторными являются только две пары лучей; пятый, непарный, располагающийся спереди или сзади, формально в движении участия не принимает. По-видимому, он выполняет функцию «правила», определяющего направление движения.