В русской психологии в период, предшествующий Великой Октябрьской революции, существенное значение, чреватое глубокими последствиями для будущего, имел один как будто парадоксальный и вместе с тем фундаментальный факт. Он заключается в следующем. Если взглянуть на историю официальной университетской науки, то легко может создаться впечатление, что в истории русской психологии конца XIX и начала XX столетия единственно значимыми фигурами были Троицкий, Введенский, Грот, Челпанов, Бехтерев и др. Можно подумать, что, нашумев своей знаменитой книгой «Рефлексы головного мозга» в широких общественных кругах, Сеченов не занял никакого места в истории психологической науки. Это и так и не так. Это совсем не так, если глубже исследовать идейное развитие психологической мысли. Исследование показывает, что сеченовская рефлекторная теория психической деятельности была центральной осью, вокруг которой вращалась вся идейная борьба — борьба между материализмом и идеализмом на всем протяжении истории русской психологии с того момента, как выступил Сеченов, и до кануна Октябрьской революции. Об этом свидетельствует вся история психологии этого периода[1].
Сразу же по выходе сеченовских «Рефлексов головного мозга» в свет они получили огромный общественный резонанс. В острой доходчивой форме Сеченов пропагандировал материализм, передовое естественнонаучное мировоззрение, а это последнее со времен Радищева и его продолжателей было связано у нас в России с революционно-демократическими идеями; отсюда общественная актуальность «Рефлексов головного мозга». Но И. М. Сеченов вызвал не только этот широкий общественный резонанс, его идеи всколыхнули также, — что в известном смысле еще труднее,— замкнутые академические круги. Научный мир разделился на два лагеря — за и против Сеченова. В лагере его сторонников оказались самые передовые естествоиспытатели того времени — К. А. Тимирязев, И. И. Мечников, С. П. Боткин, А. О. и В. О. Ковалевские, Д. И. Менделеев, Н. А. Умов; из физиологов — И. Р. Тарханов, К. Н. Устимович, Н. О. Ковалевский, впоследствии Н. Е. Введенский, затем представители психиатрических клиник и психологических лабораторий при них (С. С. Корсаков, прямой сторонник и защитник рефлекторной теории И. М. Сеченова, А. А. Токарский и др.); в лагере более или менее активных противников И. М. Сеченова — большинство официальных университетских представителей идеалистической психологии. По мере того как все более обнаруживалась сила сеченовских идей, в бой на стороне противников Сеченова включались богословы и церковники (Остроумов, архиепископ Никанор, архимандрит Борис, иеромонах Антоний и др.). Одна дискуссия следовала за другой; дискуссии сопутствовали научной деятельности И. М. Сеченова на всем ее протяжении.
Предвестником будущих больших боев явился диспут в Московском университете на защите диссертации Г. Струве[2], своим критическим острием направленной против рефлекторной теории Сеченова. На диспуте с опровержением «естественнонаучных» аргументов Струве против материализма выступили зоолог С. А. Усов, математик Н. В. Бугаев. Ввиду явной несостоятельности позиции Струве от него вынуждены были отмежеваться и Н. Страхов (см. «Из споров о душе». М., 1870) и Н. Аксаков (см. его «Подспудный материализм. По поводу диссертации-брошюры г-на Струве». М., 1870). За этой дискуссией последовала дискуссия Сеченова с Кавелиным, опубликовавшим в 1872 г. в «Вестнике Европы» статью «Задачи психологии». Нет нужды здесь останавливаться на этой дискуссии. Ход ее хорошо известен. Обнаруживавшаяся под ударами Сеченова слабость позиции Кавелина вызвала разлад в самом идеалистическом лагере: от Кавелина отмежевались и Страхов и Самарин, тоже стоявшие на идеалистических позициях. За дискуссией с Кавелиным в 80—90-х годах последовала еще одна, развернувшаяся вокруг сеченовского понимания ощущений и познавательных процессов вообще. Здесь Сеченову противопоставляли Гельмгольца, пытаясь использовать его для защиты идеализма: «физиологии мозга» (Сеченова) была противопоставлена «физиология органов чувств» Гельмгольца (харьковский богослов Остроумов). Таким образом, с 60-х годов по конец столетия шум боев вокруг Сеченова не затихал.
Наиболее значительной из этих на десятилетия растянувшихся дискуссий была дискуссия между Сеченовым и Кавелиным, из которой победителем вышел Сеченов. Это с раздражением констатировал и ярый противник Сеченова Страхов. Дискуссия Сеченова с Кавелиным в течение длительного времени оставалась в центре внимания. И представители университетской науки откликнулись на нее — пройти вовсе мимо нее они не могли. Так, М. М. Троицкий посвятил этой дискуссии доклад в Московском психологическом обществе, затем опубликованный в виде статьи («Русская мысль», 1885, кн. II). Отмечая силу критических замечаний Сеченова против Кавелина, Троицкий стремился использовать эту дискуссию, которую он старается изобразить как борьбу идеалистической и материалистической «метафизики», для того, чтобы в качестве решения этого спора предложить свой позитивизм.
[1] Это конкретно показывает посвященное этому периоду исследование Е. А. Будиловой, подготовленное к печати в секторе психологии Института философии АН СССР (в этой статье мы использовали ее исследование).
[2] Г. Струве. Самостоятельное начало душевных явлений. М., 1870.