Поскольку субъект и объект растворены в явлениях (феноменах) чистого опыта, критерий истины, заключающейся в соответствии объекту, по Джемсу, отпадает; переживание является выражением реальности, поскольку оно факт жизни субъекта. Ценность переживания в силу этого чисто прагматическая; она определяется тем удовлетворением, которое данное переживание или данная идея доставляет индивиду, тем успехом, который венчает руководствующуюся этой идеей деятельность индивида.
Первое положение настежь раскрывает двери для фидеизма. Оно уравнивает в правах с научным познанием все «многообразие религиозного опыта». В силу того, что в единстве опыта снято решающее для понятия истины соотношение субъекта и объекта, «откровения» любого мистика, религиозные переживания каждого обитателя психиатрической клиники, которые как переживания являются несомненными фактами, удостоверенными клиническим исследованием, приобретают «метафизический» смысл. Наука, изменяя себе, снова начинает служить мистике, религии. Джемс, чувствовавший, по собственному его свидетельству, в своей крови «старинное лютеранское чувство», широко использует открывшиеся таким образом возможности для апологии религии в виде специфической протестантской набожности[13].
Второе положение в сочетании с первым выдвигается в качестве философского «обоснования» либерализма. Поскольку точка зрения каждого индивида — продукт свободной избирательности — открывает одинаково правомерный аспект реальности, постольку все точки зрения равноправны. Все они должны получить признание, и никакая исключительность либо нетерпимость не могут быть оправданы. Здесь отпадает или отодвигается на задний план предпочтение, основанное на существе того, что именно открылось тому или иному индивиду в реальности; господствует принцип формального равенства. «Согласно этой философии, — писал Джемс еще в 1899 г., — истина слишком велика для того, чтобы ум одного индивида… мог всю ее постичь. Для того, чтобы вместить факты и ценности жизни, требуется множество познающих… практическим следствием такой философии является известное демократическое признание святости индивида»[14]. Индивидуализм и свобода в ее формальном буржуазно-демократическом понимании — основные принципы этой философии[15].
На самом деле, конечно, либерализм, как идеология буржуазии этого времени, является основой, определяющей индивидуалистическое понимание опыта, которое затем используется для «обоснования» самого либерализма.
Воинствующий индивидуалистический либерализм — господствующее мировоззрение буржуазной демократии того времени (конца XIX — начала XX столетия) — и набожный фидеизм, причудливо сочетающийся с прагматизмом и с духом предпринимательства, — таков конечный политический и идеологический смысл джемсовской концепции. За квазинаучными ссылками на «опыт» скрывается более или менее замаскированная метафизика опыта, тесно связанная с весьма осязаемыми реальностями политики, которые она отражает и которым служит.
Джемс подводит итоги или, точнее, его собственная концепция оказывается, помимо его воли, уничтожающим итогом истории идеалистической психологии, неразлучно связавшей себя с идеалистической гносеологией. Этот этап в истории психологии показывает, что феноменализм не только отрицает объективное материальное бытие, сводя его к содержанию сознания; выдавая содержание сознания за материальное бытие, феноменализм вместе с тем опустошает, сводит на нет и сознание субъекта.
У Декарта и материя и дух были еще полновесными реальностями, каждой из которых к тому же придавался характер субстанционального бытия. У Локка физическое и психическое выступают как две раздельные сферы опыта — опыт внешний я опыт внутренний. Внешний опыт основывается на ощущениях, на внешнем чувстве; внутренний опыт основывается на внутреннем чувстве, на рефлексии. Из этих локковских позиций исходит сначала экспериментальная психология, оформившаяся во второй половине XIX столетия как самостоятельная дисциплина. Но вскоре вожди ее — Вундт, Титченер, Джемс — в связи с превращением позитивизма в господствующее мировоззрение буржуазии переходят на позиции махизма.
Феноменализм, особенно усиливающийся у Маха, стремится разрешить свою конечную стратегическую задачу — уничтожение материализма — двумя тактическими ходами.
Первый из них, который выступает сначала как линия главного удара и привлекает к себе основное внимание, реализует феноменалистический тезис по отношению к внешнему, материальному бытию. Материальное бытие сводится к опыту, к переживанию, в конечном счете к явлению сознания. За этим первым ходом неизбежно следует второй, менее афишируемый сначала и проходящий менее заметно: вслед за объектом и субъект сводится лишь к идеальному явлению сознания, лишенному всякой реальности. Феноменализм, распространившийся в позитивистской махистской философии на сферу объективного бытия, распространяется также и на сферу сознания, на сферу психического. За вопросом: «существует ли материя?» следует, с другой стороны, вопрос: «существует ли сознание?».
Вслед за попыткой растворить в опыте материю следует идущая с другой стороны к той же цели попытка поглотить в опыте сознание. За Махом выступает Джемс. Если Мах и его соратники стремятся первым же ходом ликвидировать материю, то Джемс и его продолжатели доказывают сперва, что «испарилось сознание», с тем, чтобы в конечном счете прийти к аналогичному результату.
Выдвинутое Джемсом положение: «сознание испарилось» подготовило одновременно почву для неореализма в философии, для бихевиоризма в психологии. Оба эти направления, из которых одно относится к психологии, а другое — к философии, теснейшим образом связаны друг с другом.
По мере того как ощущения, сознание подставляются в виде опыта на место бытия и таким образом выносится из субъекта, в последнем как предмет психологии остаются только реакции.
Так проникновение махизма в психологию форсировало кризис идеалистической, интроспективной психологии сознания, опиравшейся на дуалистическую философию Декарта Локка, отчасти Канта и расчистило дорогу для бихевиоризма.
[13] См. R. В. Perry. The Thought and Charakter of William James, vol. II, 1936, письмо Джемса; см. также стр. 330; W. James. Human Immortality. 1898, стр. 50—52; W. James. The Varieties of Religious Experience, 1902, стр. 515.
[14] См. W. James. Talks with Theachers, стр. V.
[15] Согласно политической концепции Джемса, в каждой стране существуют лишь две основные партии — либеральная и ее противница, которая составляется из блока «тори» и «толпы»; последние при надлежащих лозунгах, по представлению Джемса, всегда споются. Первая — это партия разума, умеренности, терпимости, и все дело в том, чтобы вдохнуть в нее порыв и страсть.