Анализ мышления вскрывает теснейшую связь мышления с речью, с языком. Мы видели, что каждый шаг анализа задачи выступает как переформулирование задачи; формулировка задачи в свою очередь обусловливает направление анализа, обобщения и т. д. Таким образом, взаимосвязь мышления и речи, мышления и языка выступает в самой динамике мыслительного процесса. Общая теория мышления включает в себя как необходимый компонент вопрос о соотношении мышления и речи, мышления и языка.
Отвлеченное мышление невозможно без языка. Надо, значит, включить в наш анализ мышления и это звено. Только с его включением мышление выступает в своей подлинной природе — как общественно обусловленная познавательная деятельность человека. Человеческое познание есть историческая категория. Оно не сводимо к моментальному акту, в котором знание возникает, чтобы тут же угаснуть. Познание в собственном смысле слова предполагает преемственность приобретаемых познаний и возможность их фиксации, осуществляемой посредством слова.
Трудность решения вопроса о соотношении мышления и языка, мышления и речи связана в значительной мере с тем, что при постановке ее в одних случаях имеется в виду мышление как процесс, как деятельность, в других — мысль как продукт этой деятельности; в одних случаях имеется в виду язык, в других — речь. Соотношение языка (или речи) и мышления берется то в функциональном, то в генетическом плане, причем в первом случае имеются в виду способы функционирования уже сформировавшегося мышления и роль, которую при этом играют язык и речь, во втором случае вопрос заключается в том, являются ли язык и речь необходимыми условиями возникновения мышления в ходе исторического развития мышления у человечества или в ходе индивидуального развития у ребенка. Понятно, что если принимается во внимание главным образом одна из сторон проблемы, а решение относится затем ко всей проблеме в целом без дифференциации различных ее аспектов, то решение уже в силу этого неизбежно оказывается не однозначным[1].
Для того чтобы однозначно поставить и решить вопрос о соотношении мышления (и мысли) и его языковой оболочки, надо прежде всего различить и правильно соотнести язык и речь. Лишь рассматривая язык и речь в их различии и взаимосвязи, можно разрешить вопрос об отношении каждого из них и их обоих вместе к мышлению.
Различие языка и речи было, как известно, введено в языкознание еще Ф. де Соссюром. Он различал «1а langue» и «1е langage» [2]. Мы не можем принять общей концепции Соссюра, прежде всего того, что и речь и язык оказываются в его представлении в конечном счете психологическими образованиями, с той лишь разницей, что язык относится к социальной психологии, а речь — к индивидуальной. Неприемлемы и основания, по которым Соссюр различал язык и речь, поскольку они строились на противопоставлении общественного и индивидуального[3].
Вместе с тем самое различение языка и речи, вопреки высказывавшимся в последнее время взглядам[4], должно быть сохранено. Вопрос заключается лишь в том, как, по каким линиям их следует разграничивать. Различая речь и язык, надо вместе с тем и соотнести их. Прежде всего, нельзя, на наш взгляд, изъять из речи и отнести к языку все языковые образования, оставляя за речью лишь деятельность как таковую, лишенную всякого языкового содержания. Язык — это национальный по своему характеру, данным народом общественно обработанный словарный состав и грамматический строй, выражающийся в определенных правилах (закономерностях) сочетания слов в предложения. Сами же конкретные предложения, которые непрерывно высказываются людьми устно и формулируются письменно, относятся не к языку, а к речи: они образуют языковый материал, в котором только реально и существует язык. Из этого языкового материала языковед узнает словарный состав и грамматику данного языка. Но ни один язык (русский, украинский, французский и т. д.) не есть совокупность всего сказанного и написанного на этом языке. Отождествлять язык — предмет языкознания — с совокупностью всего сказанного и написанного на данном языке, всего высказанного людьми — значило бы отнести к языкознанию все содержание литературы и науки, растворить в языкознании содержание всех наук. А это явно бессмысленно.
Речь — это использование средств языка индивидом сообразно с задачами, которые перед ним стоят, и с условиями, в которых эти задачи возникают; этот процесс совершается в виде речевой деятельности и выражается в речевых образованиях, посредством которых совершается общение; язык же — та совокупность средств, которые речь при этом использует. Речевые «произведения» или образования (речь как текст в отличие от деятельности по его созданию) могут относиться к любой области знания. Однако речь как таковая — все же языковое явление. Языковедческая задача при его изучении заключается в раскрытии законов языка (грамматика и т. д.), согласно которым он строится. Мы различаем языковые явления и языковедческие категории. Языковедческие категории раскрываются в результате изучения языковых явлений.
[1] Продемонстрировать этот разнобой может, например, «симпозиум», посвященный речи и мышлению, в котором приняли участие выдающиеся зарубежные ученые, занимающиеся указанными проблемами (см. Acta psychologica, vol. X, № 1—2. Amsterdam, 1954).
[2] F. de Saussure. Cours de linguistique generate. Paris, 1922 (русский перевод: Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1933. См. особенно гл. Ill — «Объект лингвистики» и гл. IV — «Лингвистика языка и лингвистика речи»), О языке и речи см. также А. Н. Gardiner. The theory of spech and language. Oxford, 1951. В советской литературе вопрос о взаимоотношении языка и речи получил оригинальное и интересное, освещение в работах акад. Л.В. Щербы (см. Л.В. Щерба. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании. «Изв. АН СССР, Отд. обществ, наук», 1931, № 1 и др. работы). О соотношении языка и речи см. также А.И. Смирницкий. Объективность существования языка. М., 1954.
[3] Формулировки де Соссюра по этому вопросу не однозначны; так, на стр. 38 русского перевода он пишет: «Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального». Наряду с этим на стр. 34 мы находим правильное положение: «у речевой деятельности есть и индивидуальная и социальная сторона, причем нельзя понять одну без другой».
[4] См., например, Ф.Н. Шемякин. Вопросы языка и мышления в свете трудов И.В. Сталина по языкознанию. Сб. «Учение И. П. Павлова и философские вопросы психологии». М., 1952. Ф. Н. Шемякин справедливо отвергает попытку противопоставить друг другу речь и язык как индивидуальное и общественное, социальное. Но из несостоятельности такого их разделения не следует, мы полагаем, делаемый Ф.Н. Шемякиным вывод, вообще снимающий какое бы то ни было различение речи и языка.