К началу дошкольного возраста — к 3 годам, а иногда, как в нижеприводимом случае, и раньше — проявляется, в зависимости от индивидуальных особенностей темперамента, у одних более, у других менее выраженное стремление к самостоятельности.
Оно очень ярко выступает в дневниковых записях за поведением Лёли С. Приблизительно к 1½ годам у неё появилось стремление делать всё самостоятельно. «Желает сама» одеваться и есть. Не даёт писать, вырывает из рук карандаш, кричит «ама» (сама) и начинает чертить каракули (1;7). Гуляя по улице, Лёля не позволяет держать себя за руку и даже идти близко. Отталкивает и кричит: «ама… иди, иди». Прежде с большим удовольствием смотрела, как ей рисуют, а теперь сейчас же вырывает карандаш, кричит «ама» и начинает рисовать штрихи (1;8). Л. не позволяет ничего поправлять в своих сооружениях. Малейшая поправка вызывает горький плач и крики «Я-я ама» (Лёля сама) (из дневника Сыркиной).
Вместе с тем примерно к тому же времени ребёнку становится уже доступно понимание того, что не всегда можно делать то, что хочется. Собственному «хочу» противостоит «надо» и «нельзя» взрослых, с которыми приходится считаться.
В результате воспитания у ребёнка начинают складываться некоторые правила поведения; тому, что хочется, начинает противопоставляться то, что требуется. Воспитание в этом направлении должно проводиться очень умело — достаточно твёрдо и, главное, последовательно и вместе с тем достаточно гибко, с учётом особенностей и возможностей ребёнка, не превращаясь в постоянную докучливую опеку. Нельзя предъявлять ребёнку излишних, непосильных для него требований. Нельзя также нервировать его постоянными мелочными запретами. «Надо» и «нельзя» должны рано войти в жизнь ребёнка, но они не должны нависнуть над ней и подавлять ребёнка. В противном случае вместо воспитания самообладания они лишь задушат в ребёнке в зародыше всякую инициативность и самостоятельность — ценнейшие качества воли.
Сам характер тех правил, которым подчиняется поведение ребёнка, и его отношение к ним различно на разных этапах развития.
Правило поведения сначала регулярно соблюдается ребёнком, только если оно закреплено у него в виде привычки. Элемент привычки, навыка в детстве играет особенно существенную роль, потому что для маленького ребёнка, естественно, слишком трудной задачей было бы постоянно сознательно регулировать своё поведение общими правилами в виде общих положений.
Ж. Пиаже выдвинул то положение, что в раннем детстве «правило» поведения безостаточно сводится для ребёнка именно к привычной схеме действия. [См. J. Piaget, Le jugement moral chez l’enfant, Paris, 1932. В этой книге Ж. Пиаже сделал попытку проследить развитие у детей понимания правил и установить роль, которую они играют в их поведении на различных ступенях этого развития.] По утверждению Пиаже, до 3—4 лет, а иногда и позже, ребёнку совершенно чужд момент обязательства. Понятие «надо» не включает в себя ещё никакого чувства обязанности перед другими людьми. Это утверждение Пиаже связано с общей его концепцией эгоцентризма, согласно которой ребёнок сначала является не социальным существом, а живёт ряд лет вне социального контакта. Это утверждение так же несостоятельно, как и та концепция, из которой оно исходит. Смущение, которое испытывает ребёнок, нарушая какой-нибудь запрет, поступая неправильно (см. выше — наблюдение над Лёлей С. (2;4), которую укоризненный взгляд матери так смущает, что она выплёвывает уже находящуюся во рту ягоду), убедительно свидетельствует о том, что неправильное поведение не является для него лишь поведением непривычным. Делая что-нибудь запрещённое, дети чувствуют не необычность своего поведения, а свою вину перед другими. Это очень ярко проявляется в их поведении. Дети очень чувствительны и к порицанию, так же как и к похвале.
Правила поведения, которыми руководствуется ребёнок, понятия «надо» и «нельзя», регулирующие его поведение, насыщены чувством. Оно в очень значительной мере определяет первоначальное содержание «правил» поведения и их соблюдение. Путём эмоционального воздействия доходят первоначально до ребёнка правила, которые, закрепляясь частично как привычки, регулируют его волю. Но ребёнок при этом не действует просто, как автомат; у него вырабатывается и некоторое представление о том, что надо и чего нельзя делать, а затем встаёт и вопрос — почему это можно, а почему этого нельзя. Вопросы «почему?», которые с 3—4-го года начинает обычно задавать ребёнок, естественно направляются и на эту, особенно близко его затрагивающую, область запретов и разрешений. Собственно говоря, лишь с этого момента правила в какой-то мере осознаются детьми как таковые.