РЕФЛЕКТОРНАЯ ТЕОРИЯ И. М. СЕЧЕНОВА И И. П. ПАВЛОВА

Учение о высшей нервной деятельности выдвинуло вопрос о нейродинамике и ее закономерностях. Это очень важный и плодотворный шаг. Но нельзя при этом забывать следующее: во-первых, установление закономерностей динамики нервных процессов не снимает вопроса об их анатомо-физиологических механизмах; и, во-вторых, установление закономерностей основных нервных процессов — возбуждения и торможения не снимает, а, наоборот, необходимо поднимает вопросы о природе этих процессов; решение же этого вопроса о природе возбуждения и торможения может быть, очевидно, достигнуто лишь физико-химическими методами, а не условно-рефлекторной методикой. Таким образом, проблематика, заключенная в учении о высшей нервной деятельности, необходимо выводит за пределы самого учения о высшей нервной деятельности, связывая его прежде всего с общей физиологией и далее с биофизикой и биохимией. Так обстоит дело с отношением к «ниже» лежащим, «базисным» наукам. Аналогично стоит вопрос и в отношении «выше» лежащих, «надстроечных» дисциплин. Присваивая себе функции психологи и, учение высшей нервной деятельности принимает на себя задачи, для разрешения которых оно не располагает достаточными, адекватными для их решения методическими средствами. Этой претензией учение о высшей нервной деятельности само создает себе непомерные трудности, само ставит себя в ложное положение науки, не справляющейся с своими задачами. Для того, чтобы вывести учение о высшей нервной деятельности из этого состояния, надо, в частности, соотнеся его с психологией, правильно понять его подлинные собственные задачи, ограничив их тем, что в них действительно входит. Пока задачей учения о высшей нервной деятельности объявляется монопольное — без участия психологии — объяснение психических явлений, неизбежно встает и будет вставать вопрос о неспособности представителей этого учения справиться со стоящими перед ними задачами. Как только задачи эти ограничиваются признанием роли психологии в объяснении психических явлений, психической или высшей нервной деятельности, так сразу же становится очевидной хотя и ограниченная, но совершенно необходимая и чрезвычайно важная роль физиологического учения о высшей нервной деятельности в объяснении психических явлений, психической деятельности, психических свойств человека[17]. Для объяснения высшей нервной или психической деятельности человека необходимо не ограничиваться физиологическим учением о высшей нервной деятельности, игнорируя или «отменяя» психологию, и не утверждать психологию, всячески отграничивая или обособляя ее от физиологического учения о высшей нервной деятельности, а установить теснейшую взаимосвязь между ними, более того — использовать взаимодействие целой системы научных: дисциплин с многочисленными и многосторонними переходами между ними.

Так вообще работает современная наука; такими путями идет она сейчас к объяснению изучаемых ею явлений. Физика и химия многообразно переплетаются, переходя друг в друга. Их невозможно уже обособить друг от друга, но вместе с тем ни одна из них не сводится механически к другой, каждая из них сохраняет свой специфический аспект, а именно поэтому их сотрудничество оказывается плодотворным. При всем качественном своеобразии биологических явлений к их объяснению необходимым оказывается привлекать химию и физику; это привлечение химии и физики к объяснению биологических явлений необходимо привело к возникновению переходных пограничных дисциплин, промежуточных между биологией и химией, биологией и физикой, — биохимии и биофизики. (С этим распространением физики и химии на биологические явления связано и распространение сферы применения математических методов.) Не иначе должно в перспективе развиваться и изучение психических явлений. Их объяснение не может быть ограничено ни психологией, ни одним только физиологическим учением о высшей нервной деятельности; помимо участия обеих этих дисциплин, взятых в теснейшей взаимосвязи, к изучению и объяснению психических явлений необходимо должны быть привлечены и другие науки (как биохимия); при углубленном и всестороннем изучении их обусловленности не обойтись без многообразных, с одной стороны, собственно психологических, а с другой — биофизических методик, а не только условно-рефлекторных.

Отмечая необходимость для объяснения психических явлений выйти за пределы как психологии, так и учения о высшей нервной деятельности, нужно вместе с тем подчеркнуть, что данные всех «ниже» лежащих, «базисных» наук с их более общими закономерностями определяют не непосредственные, а лишь более или менее отдаленные условия психических явлений; причинные же закономерности психических явлений, как и всяких других, это всегда «высшие» закономерности, специфические для данного круга явлений, то есть закономерности психологические.


[17] Очень показательно роль учения о высшей нервной деятельности в объяснении психических явлений могла бы быть показана на соотношении свойств высшей нервной деятельности, определяющих типы в. н. д. и психических свойств человека. Свойства в. н. д. и ее типы, играющие очень большую роль в определении поведения животных, на которых Павлов их и изучал, представляют собой — как легко показало бы исследование — лишь необходимые, но совсем не однозначные условия формирования психических свойств человека: на базе одних и тех же свойств высшей нервной деятельности у людей формируются существенно различные характеры, и практически однородный характер может сформироваться на базе более или менее различных свойств нервной системы.

Источники и литература

  • Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959 г.

Смотрите также