Вокруг проблем диалектики в настоящее время в зарубежной немарксистской литературе о марксизме ведется острая дискуссия. В центре этой дискуссии у ряда авторов (Кожев — A. Kojeve, Мерло-Понти — Merleau-Ponty, Сартр — J. P. Sartre и др.) стоит отрицание диалектики природы. Диалектика природы отвергается на том основании (которое якобы находит опору в рукописи 1844-го года — единственном, по мнению критиков аутентичном изложении философии Маркса им самим), что диалектика может быть только там, где есть сознание, источник всякой негативности. Кальвес не без удивления констатирует тот факт, что Маркс все же одобрил намерение своего друга Энгельса разработать диалектику природы, хотя это начинание как будто, по мнению Кальвеса, противоречит концепции Маркса, о которой он судит по рукописи 44-го года. Суть дела заключается в том, что диалектика в этой рукописи выступает в виде диалектического отношения субъекта и объекта.
Отсюда, из диалектичности отношения субъекта и объекта делается, во-первых, тот неправомерный вывод, что диалектично только отношение субъекта и объекта; во-вторых, на место реального субъекта — человека снова подставляется его сознание. В этом —основная ошибка противников диалектики природы, ограничивающих диалектику взаимоотношениями сознания и природы. Помимо того, эти критики марксизма не учитывают того, что для Маркса сам человек есть часть природы, поэтому диалектика субъекта и объекта, которую рассматривает Маркс, сама уже есть диалектика природы или, точнее, существенная часть ее.
Таким образом, не приходится ни удивляться тому, что марксизм говорит о диалектике природы, ни тем более отрицать ее возможность. Но, конечно, существенным является то обстоятельство, что Маркс в первую очередь выдвинул диалектику взаимоотношений человека и природы и понял ее как диалектику субъекта и объекта.
Хотя в «Экономическо-философских рукописях» Маркс не уделяет специального внимания вопросам теории познания, из самой постановки вопроса о диалектике субъекта и объекта следуют существенные выводы для теории познания. Мы хотели бы отметить выводы, следующие если не из прямо сформулированных Марксом положений собственно теории познания, то из общих основ его концепции, изложенной в рукописи 1844-го года.
Выводы эти двоякого порядка. Из общей концепции Маркса следует, нам представляется, прежде всего, что исходным в теории познания является не отношение мышления, сознания или идеи и предмета, а соотношение человека как субъекта практической и теоретической деятельности и предметного мира. Лишь в рамках этого основного отношения и на его основе должно быть понято и объяснено отношение чувственности и мышления к предмету, к вещи. Это во-первых. И, во-вторых, Маркс, как известно, уже говорит об отражении (Abbildung), подчеркивая этим существование предмета вне сознания человека, вне осознающего его человека; но если Ленин, для которого на переднем плане естественно стоит борьба с физическим и физиологическим идеализмом, затем особенно подчеркнет идеальное, чувственное или мысленное восстановление вещи в образе как результат процесса познания, то у Маркса, для которого не менее естественно особое значение имеет преодоление созерцательности всего предшествующего материализма, по преимуществу подчеркнут диалектический характер процесса, который к этому результату ведет. У Маркса особенно выступает зависимость результата познания не только от объекта, но и от собственной деятельности субъекта, всегда насыщенной общественно выработанным содержанием.
Если выводы из работы Маркса распространяются и на этот вопрос, то в центре самой работы стоит все же проблема: человек и природа. На ней мы и остановимся. Тем самым мы снова подойдем к вопросам, имеющим непосредственное отношение к психологии.
Согласно концепции рукописи 1844-го года, природа, которая рассматривается по преимуществу как природа, преображенная человеком, и человек как бы соотносительны друг с другом, они взаимно предполагают («имплицируют») друг друга: природа — это вынесенная во вне сущность человека, превращенная в предмет для него; человек — это «распредмеченная» природа, перенесенная в него, в человека. Поэтому Маркс и утверждает, что «…последовательно проведенный натурализм или гуманизм отличается как от идеализма, так и от материализма, являясь вместе с тем объединяющей их истиной обоих»[37].
Конечно, Маркс и в этой рукописи признает первичность природы, ее существование до человека, так что становление человека — это становление природы человеком. Самое существование природы, таким образом, независимо от человека; то, что природа существует, не зависит от человека, но что она есть, определяется ее соотношением с человеком; по- своему содержанию она есть то, что она есть для него; «Но и природа, взятая абстрактно, изолированно, фиксированная в оторванности от человека, есть для человека ничто»[38]. «…мой предмет может быть только утверждением одной из- моих сущностных сил…», «…смысл какого-нибудь предмета для меня …простирается равно настолько, насколько простирается мое чувство»[39]. Эта соотносительность природы и человека, составляющая слабый пункт развитой в парижской рукописи концепция, и делает ее особенно привлекательной для противников диалектического материализма.
[37] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 631.
[38] Там же, стр. 640.
[39] Там же, стр. 593.